Раздался звонок в дверь. У Пьетро не было ни малейшего сомнения, что это испанец и француз. Он пошел открывать дверь и был доволен, что отвлекся от беспокоивших его мыслей. Но увидел перед собой женщину и, узнав ее, удивился так, что замер на месте и потерял дар речи. Гостья подождала несколько секунд, потом вежливо оттеснила его в сторону, вошла в дом и направилась в гостиную, к тому креслу, в которое садилась когда-то, приходя в гости к Пьетро и его семье.

Он пошел было за гостьей, но остановился в нескольких метрах, чтобы лучше ее рассмотреть. Она, как всегда, была красивой и элегантной. Она никогда не нуждалась в деньгах: ее отец, глава корпорации юристов Бари, всю жизнь обеспечивал ей возможность жить в достатке. Получив диплом юриста, она отказалась работать в престижной конторе отца, где ей был гарантирован успех, и поступила в полицию. Полиция стала ее страстью, смыслом жизни. У нее была душа сыщика. Служба заменила ей семью. Делать карьеру для нее было так же естественно, как дышать.

Во время скандала она вцепилась в комиссара Самбо как злая собака, грызла его всеми возможными способами и была такой безжалостной, что многие сослуживцы советовали ей вести себя тише.

Гостья – Тициана Базиле, заместитель начальника управления полиции – и в этот вечер была очаровательна, и строгий костюм невероятно шел ей, но на ее лице была тревога. Пьетро, насколько он помнил, ни разу не видел ее такой встревоженной.

– Я должна поговорить с тобой, – сказала Тициана.

– Я понял, что это ты была референтом тех двух агентов. Тебя выдал пирог, который ты велела своим друзьям принести мне, – с горечью в голосе произнес бывший начальник отдела расследования убийств. – Но я даже представить себе не мог, что ты придешь сюда – в дом продажного полицейского, которого так хотела уничтожить.

– Ты это заслужил, – прошипела она тем же прежним тоном. – Ты выбросил на свалку блестящую карьеру только для того, чтобы утолять давний любовный пыл и брать с обманутого мужа взятки за защиту игорного зала.

– Я совершил ошибку, – признал Пьетро, – но она не была роковой. Это случилось всего один раз, и, если бы мне дали возможность, я сделал бы все, чтобы ее исправить.

– Ты был лучшим! – прервала его гостья. – Именно поэтому тебя нельзя было простить. Ты должен был стать примером.

– И ты постаралась сделать из меня отрицательный пример. Ты великолепно с этим справилась.

Тициана встала, подошла к нему и сказала:

– Мне было больно, Пьетро. Я никогда в жизни так не страдала.

– Прекрати, не надо громких и слезливых слов! Я прекрасно помню твои интервью для телевидения.

Вдруг Тициана ударила его по щеке – быстро и сильно. Самбо поднес руку к ушибленному месту. Он не мог поверить, что это произошло.

– Больше никогда не смей этого делать.

Она попыталась снова ударить его, но Пьетро успел схватить ее за запястье.

– Уходи! – крикнул он.

Тициана ответила словами, которые подействовали на него как сбивающий с ног коварный удар кулака.

– Я всегда любила тебя, – прошептала она. – Я не позволяла себе показать это, потому что уважала твою жену и твою дочь, но не смогла вынести того, что полюбила продажного человека.

Самбо потерял дар речи. Он никогда даже не подозревал, что нравится Тициане. Он был так смущен и растерян, что отвел взгляд в сторону.

Женщина-полицейский снова села в кресло.

– Извини, – сказала она. – Больше это не повторится. Просто я очень волнуюсь за Сесара и Матиса.

– Я встречался с ними сегодня утром.

– А я должна была встретиться с ними час назад, но они не пришли.

– Это просто недоразумение.

– Нет. Случилось что-то серьезное, – убежденно произнесла Тициана. – Мы договорились, что будем посылать друг другу эсэмэски о возможном развитии событий. Не поступило ни одного сообщения.

– Ты думаешь, враги раскрыли их?

– Я думаю, что они мертвы, Пьетро, – ледяным тоном ответила она. – А их враги – мои враги и должны бы стать твоими врагами тоже.

– Ты забываешь, что я больше не служу в полиции.

– Мне передали все твои сомнения, все твои жалобы. Вместо того чтобы снова стать тем, кем был, ты сделался малодушным. Я думала, что расследование убийства нашей сестры по профессии поможет тебе подняться на ноги, а ты способен только на то, чтобы ныть.

Пьетро не верил своим ушам.

– Ты не утратила привычку поучать, – заметил он. Тициана вздохнула и ответила:

– Тебе пора понять, что прошлое невозможно изменить и что ты должен позаботиться о настоящем и будущем. Эта забота может принимать разные формы, в том числе секретные. Используй эту возможность, Пьетро.

– Я могу вернуться на службу, но не открыто. То есть для всего остального мира я по-прежнему буду бывшим начальником отдела убийств, бравшим взятки.

– И спавшим с женщиной, замешанной в незаконных делах, – подчеркнула еще раз заместительница начальника управления. – Секс тоже был платой за твою защиту.

– Неправда!

– Так сказала эта синьора.

– Она солгала. Ты знаешь, как бывает в таких случаях.

Тициана Базиле была знакома с его домом, поэтому прошла на кухню и налила себе бокал прохладного белого вина.

– У тебя в холодильнике чуть ли не хуже, чем у меня. Добро пожаловать в мир одиночек! – сказала она уже другим тоном.

Пьетро хотел напомнить ей, как много она сделала, чтобы убедить Изабеллу покинуть его, но вместо этого лишь спросил, обедала она или нет.

– Еще нет.

Самбо подал на стол хлеб, салями и маринованные овощи. Когда-то бабушка учила его, что эти кушанья всегда должны быть в гостеприимном доме. Тициана стала есть с аппетитом, бросая на Пьетро взгляды, которые ему не удавалось истолковать. Им много нужно было сказать друг другу – это была их первая встреча после скандала. Но нужно было заняться более срочным делом.

– Объясни мне, как ты попала в эту шпионскую историю, – попросил Пьетро.

– Эти люди вышли на меня два года назад. Наша группа – временная структура на европейском уровне, ее создали из добровольцев, чтобы уничтожить организацию, в которую объединились бывшие агенты разведок, ставшие дорогостоящими киллерами.

– Это я уже знаю.

– Я не смогу рассказать тебе ничего, кроме этого, если не завербую тебя.

– И у тебя есть полномочия на это?

– Да.

Самбо задумался. За всю свою жизнь он никогда ничего не просил и добился успеха и наград упорным трудом.

– Если у меня будут какие-нибудь заслуги в этом деле, я хочу, чтобы их признали публично, – сказал он наконец.