Обещание реабилитировать его не было исполнено. Из-за этого ему было еще труднее расставаться со своим любимым городом, хотя в Венеции у него больше никого не осталось.

Нелло Каприольо отказался встретиться с ним и выслушать его объяснения. Тициана уволилась из полиции, вернулась в Бари и стала заниматься адвокатурой в бюро своего отца.

Ее еще не успели допросить к тому моменту, когда освободили, но все тюремщики по нескольку раз изнасиловали ее. Все, кроме Македы, который играл роль доброго похитителя. И Тициана сломалась.

– Это обычная практика, – объяснил бывшему комиссару тот тип из итальянской разведки, который руководил операцией по спасению Тицианы. – Сексуальное насилие служит для того, чтобы лишить твердости духа того, кого собираются допросить – мужчину или женщину, все равно.

Пьетро недоверчиво посмотрел на него и сказал:

– Если это так широко распространено, значит, вы тоже применяете это. Выходит, итальянское государство разрешает своим служащим насиловать людей.

Его собеседник покачал головой и ответил:

– Не могу понять, Самбо, что ты за человек. Работаешь отлично, но иногда кажешься таким наивным. Государство? Что за чепуху ты несешь?

Перед отъездом Пьетро зашел проститься только к одному человеку – к вдове Джанезин.

– Я нашел работу на материке, – сказал он ей.

Она была растрогана, поцеловала его в обе щеки и наговорила ему множество ласковых советов.

В Копенгаген Пьетро приехал неделю назад и жил в скромной гостинице недалеко от аэропорта. Он встретился с одним человеком, занимавшим должность среднего уровня в датской разведке, и тот разрешил ему вести расследование в Дании.

А вот в Канаде власти отказались сотрудничать с Пьетро и приказали ему возвратиться туда, откуда он прибыл. Расследовать преступления Зои означало раскопать прошлое и раскрыть незаконные действия полицейских. Никто из ее бывших начальников не желал рисковать карьерой.

Пьетро выпил чашку кофе, рассматривая обеих женщин. Они сидели, опустив глаза и скрестив руки.

– Я тоже жертва Абеля, – признался он. – Мы не освободимся от него, пока он жив. Теперь вы знаете, на что он способен. Может случиться, что он проснется однажды утром и решит вернуться к нам ради одного лишь удовольствия играть нашими душами и телами. Мне нужны подробности, чтобы обнаружить его. Я должен знать, какую марку зубной пасты он предпочитает, что любит есть на завтрак, как ведет себя в постели. Вы должны помочь мне понять, как он вами манипулировал. Знаю, что это будет больно, для меня это тоже больно, но мы должны сделать это усилие. Сделать ради женщин, которых он убил, ради тех, которых он еще убьет. И ради нас самих.