— А по-моему, кого-то другого, — заявил Леонардо, с явным удовольствием глядя на пунцовые щеки жены.

— Ты просто невыносим! — взорвалась Сузан; весь день она старалась быть с мужем кроткой и обходительной, но всему есть предел. — Я не собираюсь спать на новой кровати. Мне нужна отдельная комната.

— Достаточно! Мне надоело слышать эту чепуху! А сейчас отправляйся в кухню и посмотри, что миссис Симпс приготовила на обед. Я умираю с голоду, — потребовал Леонардо, грозно нахмурившись.

Надо бы проучить этого напыщенного индюка, подумала Сузан. И послать куда подальше. Но почему-то вместо этого покорно направилась в кухню и поставила разогреваться овощной суп и жареного цыпленка с шампиньонами.

Обед проходил в полном безмолвии: у Сузан не было настроения говорить, Леонардо тоже хранил молчание. Напряженная тишина оглушала, и обстановка становилась все невыносимее. Первой не выдержала Сузан и, отодвинув стул, встала. Выйдя из-за стола, она бросила через плечо:

— Прости, но мне надо поработать.

— К чему такая официальность? — откинувшись на стуле, произнес Леонардо, пристально глядя ей в глаза. — Зачем все это? Ведь мы же близкие люди.

Сузан обернулась и поняла, что совершила ошибку: перед ней было встревоженное лицо мужа, пытливые глаза, чувственные губы… Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы жгучее желание дало о себе знать.

В этот момент ей больше всего на свете хотелось прижаться к нему, заглянуть в бездонные карие глаза и попросить рассказать ей правду об их сговоре с Эдвардом. Но нет, еще не время. Если оправдаются наихудшие опасения, ей надо быть готовой к борьбе.

— Я знаю, что с тобой, — промолвил Леонардо, поднимаясь. Он обошел стол и встал напротив нее, осторожно обнял ладонями лицо и проникновенно сказал: — Ты очень чувственная молодая женщина, неожиданно испугавшаяся сложностей реальной супружеской жизни. Такое порой случается. Но со временем это пройдет. Поэтому ступай к своим папкам, моя трусиха. — Его взгляд выражал беспредельную нежность, когда он осторожно убрал со лба непослушный золотистый локон. — Если я чем-то напугал тебя, прости. Я не хотел.

— Тебе померещилось.

— Пусть будет так, как ты говоришь. — Выражение лица Леонардо не изменилось, но в его голосе послышались стальные нотки, а в глазах появился холод. — Мне тоже нужно поработать. Однако не надейся, что и сегодня ты будешь спать одна.

Сузан почувствовала в словах скрытую угрозу и, взяв себя в руки, ответила как можно беспечнее:

— Я на это и не рассчитывала.

В эти минуты она с горечью думала о том, что, если потеряет компанию, может смело сменить профессию. Пойти, например, на сцену. За последние два дня ей приходилось изображать, причем весьма убедительно, довольную всем, послушную жену, в то время как внутри горел огонь противоборства и неповиновения.

— Вот и умница, — подозрительно ласково произнес муж.

И не успела она даже ойкнуть, как Леонардо резко наклонился и припал к ее приоткрытым губам, даря поцелуй, исполненный страсти.

— Увидимся позже, в нашей новой кровати, — довольный собой и своей шуткой произнес он.

Но получилось иначе. В полночь, на цыпочках прокравшись в спальню, измученная переживаниями последних дней Сузан погрузилась в сон, едва укрывшись простыней.

А когда проснулась утром следующего дня, единственным доказательством того, что она была в постели не одна, служил след, оставленный головой Леонардо на подушке.

Воскресенье мало чем отличалось от субботы, разве лишь тем, что они осматривали дом в другом пригороде Лондоне. На этот раз особняк сразу не понравился Сузан. Громоздкий, из красного кирпича, он напоминал постройки тридцатых годов. Планировка же вызвала у обоих гомерический хохот. Вечером они смотрели фильм, получивший в этом году несколько «Оскаров». Потом Сузан отправилась спать, а муж сказал, что сделает несколько звонков и поднимется в спальню чуть позже.

Облачившись в длинную ночную рубашку, она легла в постель и тут же уснула. Легкое дыхание у лица разбудило ее, и, открыв глаза, Сузан увидела обнаженного мужа, склонившегося над ней.

— Что ты делаешь? — сонно моргая, спросила она.

— Шшш… — прошептал Леонардо, поднимая простыню и ложась рядом. Не дав опомниться, он прижал Сузан к себе, поцеловал и пояснил: — Просто хочу обнять тебя.

— Но я…

— Знаю.

Он продолжал покрывать поцелуями ее шею, щеки, виски, волосы… Сузан не могла более сдерживаться и, приоткрыв рот, отдалась по власть жаркого поцелуя. Ласки становились все настойчивее, когда Леонардо неожиданно спросил:

— Что это за хламида на тебе?

Возбужденная нежными прикосновениями и мечтавшая о продолжении ласк, Сузан возмущенно воскликнула:

— Это настоящие брюссельские кружева, ручная работа, профан!

В ответ раздался оглушительный смех.

— Можешь смеяться, сколько хочешь, но это очень дорогая вещь, и…

— Уверен, она прекрасна, — сказал Леонардо, прижимая палец к ее губам. — Знаю, что сейчас тебе нездоровится. Но чуть позже, когда ты узнаешь меня получше и не будешь такой стеснительной, я научу тебя всем премудростям любви, о которых можно только мечтать.

От этих слов Сузан бросило в жар, хотя она понимала, что речь идет не о возвышенной любви, а всего лишь о плотском влечении с его стороны.

— А сейчас, дорогая, — пробормотал Леонардо, пощипывая губами ее уста, — хочу пожелать тебе спокойной ночи. Между нами произошла первая супружеская ссора. Жаль, что так случилось, но это не должно повториться.

В этом весь Леонардо: надменный и самоуверенный, усмехнулась Сузан. Он сказал так, будто имел в виду уже заключенную сделку.

— Чему улыбаешься? — поинтересовался он.

— Твоим словам: «Это не должно повториться». Что ж, будем надеяться.

— А ты не согласна? Но у нас нет причин для ссор. К тому же крепкая и счастливая семья основана на искусстве компромиссов.

— Звучит как цитата из справочника молодоженов. Однако есть и такие люди, которые предпочитают тихому миру громкие сражения, — промолвила Сузан, имея в виду собственного мужа.

— Чепуха. Пустая трата сил и времени.

— Лео, ты никак опять ссоришься со мной? — елейным голосом спросила она и лучезарно улыбнулась, глядя на вытянувшееся от удивления лицо супруга.

— Ты — настоящая колдунья. Закрывай глаза и спи, иначе тебе не поздоровится, — улыбнулся Леонардо, поцеловал смеющуюся жену и, перекатившись на свою половину, погасил свет.

Ей снилось, что муж собирается поцеловать ее и она уже тянется к нему, когда раздался требовательный голос: «Сузан, проснись!» — и это было совсем не к месту. Она открыла глаза и увидела Леонардо, стоящего у кровати в сером шелковом костюме, белой рубашке и серо-голубом полосатом галстуке.