глазами темно, поверх темноты размытые слепящие пятна. В ушах грохочет набатом пульс.

Громкие голоса, стук двери, топот, чьи-то руки и мягкий обволакивающий голос.

– Дыши Лилиан, за мной, вдох-выдох, вдох-выдох. Слушай мой голос. Ни о чём другом не думай. Давай моя девочка. Вдох и выдох… вот так молодец. Продолжай… вдох и выдох. Ты большая молодец Лилиан.

Тёплые руки неторопливо скользят по спине вверх и вниз, даруя давно позабытый уют, которым может окутать кто-то родной, кто-то вроде мамы и папы, возвращая в некогда любимый дом, в котором я провела своё детство. Лёгкие, почувствовав семейное родство, неожиданно заработали. Кислород начал беспрепятственно заполнять всё тело, помогая взять под контроль панику и судороги.

Знакомый древесный одеколон пробрался в ноздри, проникая через лёгкие в кровоток, разнося по венам знакомые мурашки. Проморгалась, возвращая зрению ясность, выпила стакан воды, своевременно оказавшийся у меня под носом и огляделась. Эдриан продолжал гладить меня по спине стоя рядом, за его спиной выглядывала испуганная Линда и нахмуренный Джейсон.

– Я в порядке, – попыталась отстраниться, ибо древесного одеколона становилось слишком много, как и тёплых рук, напоминающих погибших родителей. По-моему, это ненормально.

– Раз ты в порядке, тогда предлагаю начать отмечать твой день, что скажешь Лилиан?

Где у этого мужика кнопка? Почему я никогда не могу его выключить? Откуда он вообще свалился на мою несчастную голову, до краёв переполненную чокнутыми тараканами?

Но спорить сил совсем нет. Я опять делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Видимо, несмотря на внутренний протест, придётся смириться с суровой реальностью, что сегодняшний день мне не подвластен. Но сделать это невообразимо трудно. Отдавать контроль наглому постороннему типу до болезненных судорог невыносимо, но он каким-то чудом успел за столь короткий срок втереться в доверие к Линде, а бороться с ними двумя, когда я не в самой лучше форме мне не по силам. Остаётся принять неизбежное.

– Я за купальником, – объявила во всеуслышание и тройной слаженный, преисполненный облегчения выдох, стал поистине усладой для моих ушей и едва не уложенного на лопатки личного эгоизма.

Купальник выбрала слитный чёрного цвета. Не собираюсь сверкать обнажёнными телесами в бикини перед малознакомым мужиком. Сверху голубой джинсовый сарафан на широких лямках длиной до середины бедра. Выряжаться для сноба-богатея, решившего поиграть в простого обывателя, тоже не в моих правилах.

Выхожу из комнаты и встречаюсь глазами с Линдой уже поджидавшей меня за дверью. Она переоделась в свои любимые драные джинсовые шорты, которые мало что скрывали. Поверх лифчика от бирюзового бикини тонкая майка.

– Ана, прости. Если ты не готова, то я прямо сейчас позвоню Эдриану и скажу, что мы не придём. И плевать, что он подумает. Уволить-то за отказ всё равно не сможет, – она робко улыбнулась мне. Но сжав её ладонь, неожиданно для нас обеих, я решительно отказываюсь:

–Какая уже разница, я итак успела опозориться перед ним по всем статьям. Он наглядно убедился в моей нестабильности, так что если захочет уволить, то с поводом проблем не будет. А мы хотя бы разок проведём вечер в пентхаусе для богачей из высшего общества. К тому же вытерпеть одного малознакомого мужика это гораздо проще, чем терпеть толпу малознакомых людей. Верно?

– Хорошо Ана, как скажешь, – Линда неожиданно превратилась в покладистого домашнего питомца.

«Ну конечно, довели ироды до нервного приступа, а теперь во всём соглашаются!» – внутренняя обиженная «я» проснулась.

Джейсон с Эдрианом нас опередили, успев подняться наверх, потому мы с Линдой взявшись за руки (к чему бы это?) неуверенно заглядывали в специально для нас оставленную незапертой дверь пентхауса мистера Сторма.

Глава 6.

Ну что сказать, толстосумы знают, как с толком потратить миллионы.

Во-первых, начать надо с того, что на этаж мистера гадского босса можно попасть только с помощью индивидуального лифта, который запускается пластиковой электронной картой-ключом. Лифт, которым пользуемся мы с Линдой и Джейсоном, как и остальные жильцы нашего дома, может подняться максимум до 23 этажа, 24 и 25 уровни для него под запретом. Выйдя из лифта (мистер чёртов миллиардер оставил для нас с Линдой карту-ключ), мы оглядели коридор, устланный светлым ковровым покрытием, по торцам которого имелись две двери. То есть пентхауса два, и они вероятно делят здание условной чертой пополам. Одна из дверей предусмотрительно приоткрыта, именно туда мы и заглянули.

С первого взгляда было ясно, что апартаменты не для рабочего класса. Сплошь натуральное дерево, стекло, чёткие выверенные до миллиметра линии, на стенах картины в духе авангардизма. Мы с Линдой попали в большой просторный холл, плавно переходящий в зону отдыха. Диваны с четырёх сторон окружали низкий деревянный стол на массивных опорах.

Без классических излишеств, скорее современный минимализм с обязательным налётом брутального лоска.

Осмотреться не успела, так как всё внимание привлекала противоположная от входа стена, опять-таки стеклянная. Створки предусмотрительно раздвинуты, приглашая посетить зону патио.

Огромный прямоугольный бассейн сиял подсветкой по всему периметру. Слева шезлонги. Справа расположилась барная стойка, с внушительным количеством алкоголя.

Эдриан приняв на себя роль бармена смешивал коктейли в окружении разноцветных бутылок. Половина названий, которых, зуб даю, окажутся мне незнакомы. Джейсон украшал бокалы зонтиками и оливками. Они тихо переговаривались между собой будто знакомы уже лет сто и дружат столько же. Никакого снобизма, классового превосходства со стороны Эдриана, никакого недопонимания или неловкости со стороны Джейсона. Эти двое – на одной волне. Мужики…!

Мы с Линдой понимающе переглянулись, хмыкнули и направились прямо к ним.

Парни, заметив нас, дружелюбно расплылись в приглашающих улыбках. Эдриан придирчиво окинул меня карим взглядом, волоски на руках привычно встопорщились, по позвоночнику заструилась липкая змейка. Захотелось передёрнуть плечами. Джейсон сцапал в объятия Линду и моментально присосался к её губам, будто прошло не полчаса с их последней встречи, а целый месяц. Ну что за пиявки! Ни секунды не могут провести врозь.

–Я соскучился, – воркует он ей на ухо, но мне слышно, и я возмутительно фыркаю.

С непонятным раздражением (подумаешь парочка целуется, за последние два года я и погорячее представления видела с их участием) я с размаху уселась попой на барный стул, опираясь ладонями на стойку.

– Всё нормально? – тихий чарующий голос коконом окутал меня, приглаживая волоски на коже, но рождая пузырьки в кровотоке. На всякий случай стиснула бёдра посильней.

– Вполне, – пытаюсь вспомнить куда положила маску невозмутимости. Надо срочно реанимировать собственное хладнокровие, зарядив дефибриллятор на максимальный заряд сарказма.

Этот мужик сам по себе странный, обычно боссы-миллиардеры так себя не ведут, примазываясь к среднему классу.