— Раскапываю затерянное захоронение.

— Это я знаю. Но все думают, что это в другом конце участка.

— Меня не интересует, что думают все.

Он всегда был таким — преданным делу, одержимым, упрямым.

— Посмотри на это. — Она протянула ему сломанную подвеску. Та проскользнула у нее между пальцами. — Что думаешь?

— Бронзовый век. — Он пробежал пальцами по поверхности. — Из нижних слоев старого раскопа. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Подожди. Я совсем тебя не вижу, — произнесла Оливия.

— Разве ты не этого хотела?

— Конечно. Но я к тому же хотела, чтобы мы остались друзьями.

Он хрипло расхохотался.

— Так не бывает.

— Я никогда не говорила, что не хочу… встречаться. Просто пыталась облегчить жизнь для нас обоих.

— Облегчи ее для себя, если хочешь. А мою жизнь не трогай.

— Если бы ты сказал мне, что летом приедешь…

— Ты бы не приехала, правильно?

— Не знаю. Во всяком случая, я была бы подготовлена.

Он наклонился и был в сантиметре от ее лица. Глаза горят. Под подбородком тонкий шрам. Мгновенное напоминание об инциденте в кафе на острове Родос.

— Как ты это делаешь, Оливия? Как подготавливаешься? Строишь вокруг себя каменные стены? Как ты это сделала сейчас. Я не понимаю тебя. Думал, что понимаю. Оказывается, нет. — Он повернулся и вышел.

Жаркие слезы жгли ей глаза. Он ненавидит ее. Считает холодной и бессердечной. Он даже не догадывается, как ей это тяжело. Она вытерла рукой глаза. На щеке осталась сухая грязь. Пыль веков.

— Миссис, что-то случилось?

Илия озабоченно смотрел на нее. Оливия улыбнулась ему сквозь слезы.

— Пойдем на берег. Я хочу что-то показать вам.

— Что показать?

— Пойдем. — Он тянул ее за руку.

Она встала и положила руку ему на плечо.

— Ладно. Пошли.

Оливия и Илия скользили, цеплялись и прыгали по тропинке вниз к берегу. Сверкал белизной круизный катер, привязанный к новому деревянному причалу. Наконец закончен ремонт причала, и к нему привели катер. Корабль, на котором они с Джеком собирались плыть на другой остров…

— Ох, очень красиво! — воскликнула Оливия.

— Нет, не это. Смотрите на меня. — Илия начал бросать камни в спокойную прозрачную воду. И они прыгали, словно на пружинках, появляясь над поверхностью моря несколько раз.

— Замечательно, — сказала Оливия. — Ты долго тренировался?

— И мистер Джек. Он показал мне.

— Да, помню.

— Нет, каждый день!

— Джек приходит с тобой сюда на берег каждый день?

— Он очень хороший человек. Мистер Джек ваш муж, да?

— Да. Я… хочу сказать — нет.

Мальчик озадаченно смотрел на нее.

Оливия сняла туфли и носки и погрузила ноги в воду. Холодную и мягкую. Ей надо почаще приходить сюда. Но так, чтобы не встречаться с Джеком. С Джеком, который больше не хочет иметь ребенка. А чтобы компенсировать недоступное, он проводит свободное время с чужим сыном, учит его бросать камешки. Она снова почувствовала свою беспомощность. Слезы наполнили глаза.

Илия махал кому-то на вершине скалы.

— Это мистер Джек, — радостно возвестил он.

Оливия закрыла глаза рукой от солнца, посмотрела вверх, но там никого не было. Наверное, мальчику показалось. Джек сейчас, скорее всего, под землей. Копает словно одержимый.

Оливия стала подниматься по тропинке. Где-то на середине пути оглянулась и тоскливо посмотрела на катер у причала. Теперь у нее нет шанса сплавать на нем к соседнему острову.

Несколько дней спустя мэр города пригласил участников экспедиции на прием, который он устраивал для них на центральной площади города. Память о прошлом празднестве еще жила в памяти, и Оливия решила никуда не ходить. Но она хотела убедиться, что Джек пойдет. Перспектива остаться в лагере с ним вдвоем ее совсем не устраивала.

— Уверена, что вы не хотите идти? — поинтересовалась Мэрилин, когда темнота начала окутывать территорию вокруг раскопа.

— По правде говоря, я сегодня устала. А вы прекрасно проведете время. Вы замечательно выглядите. — Оливия восхищалась яркой широкой юбкой и крестьянской блузой, которые пожилая женщина купила в тот день, когда они ездили за покупками.

— А как Джек?

Оливия огляделась. Она его давно не встречала. Не удивительно, что и сейчас его не видно. Может быть, он даже ничего не слышал о приеме?

— Я беспокоюсь за него, — продолжала Мэрилин. — Он слишком много работает. К тому же Джек копает не в том месте. Вы не можете с ним поговорить?

— Конечно. Я поговорю с ним, — успокоила ее Оливия. — Если увижу.

По приставной лестнице Джек быстро выбрался из раскопа и огляделся. С трудом выпрямившись, он застонал. У него ныли все мышцы, руки были измазаны грязью, он тяжело дышал. Еще не поздно, но быстро темнело. В лагере стояла тишина. Все уехали в город? Никого не видно, кроме Ставроса, сторожа.

— Вы не видели Оливию? — спросил он Ставроса.

— Все уехали в город. Там большая вечеринка. А вы, босс, поедете?

— Нет, — ответил Джек.

— Повар оставил вам еду.

— Хорошо. Спасибо.

— Я уже могу выключить генератор?

— Нет, — резко бросил Джек. — Пока нет. Мне нужен свет там, внизу. Вы хотите уехать? Поезжайте. Я сам выключу генератор.

Ставрос нахмурился.

— Идите, — настаивал Джек. — Все в порядке.

Нехотя Ставрос пошел к старому пикапу и, отъезжая, помахал рукой из окна кабины.

Джек пошел к палатке Оливии. На всякий случай. Если ее в палатке нет, он поедет в город и найдет ее.

— Оливия?

Она высунула голову. Увидев его, вроде бы не обрадовалась. Джек уже привык к этому. Она обрадуется, когда услышит, что он нашел.

— Хочу кое-что показать тебе. Это… занятно.

— И не может подождать до завтра? Утром ты покажешь это всем.

— Я не хочу показывать всем. Пока не буду убежден. Чем ты так занята? — Он не сумел скрыть сарказма в голосе. — Сейчас семь часов. Чем ты занята?

— Это имеет значение?

— Ты должна пойти и посмотреть сейчас!

— Ладно. Но если это не надолго. — Она взяла фонарь и вышла из палатки.

Они молча шли через раскопки. Оливия спустилась следом за ним по приставной лестнице на первый уровень раскопа. Здесь Джек отодвинул фанерную панель, на которой красным на греческом языке было написано: «Внимание! Опасно!»