дыхания, Уинифред ощущала это всем своим телом. Она чувствовала, как напряжены его руки, как сильно колотится сердце. Разорвав поцелуй, она увидела, как лихорадочно блестят его глаза. В его взгляде обожание мешалось с покорностью, и на мгновение Уинифред показалось, что он позволит ей все что угодно.

Эта мысль ее оглушила. Она уставилась на Теодора: тонколицый, румяный, с бездонными черными глазами – красивый, словно ангел. И он был в ее власти.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Теодор подался вперед, и Уинифред снова поцеловала его, чувствуя нарастающее покалывание в губах. Ее тело горело. Там, где их с Теодором руки соприкасались, она чувствовала самое настоящее жжение, будто кончики пальцев отсекли острым горячим ножом. Уинифред проложила цепочку маленьких коротких поцелуев от его губ к шее, над самым воротником. Юноша застонал и выгнулся, а затем высвободил руки из ее хватки и дотронулся до ее пылающего лица. По спине Уинифред прокатилась томительная дрожь.

– Даже звезды будут петь любви моей, – еле слышно прошептал он, осторожно проводя пальцем по линии ее скулы, и Уинифред узнала последнюю строчку стихотворения, написанного для нее.

Возвращались домой они пешком – снова забираться на коня Уинифред наотрез отказалась. Теодор шел едва ли не вприпрыжку, да и Уинифред ощущала в теле такую восхитительную легкость, что ей казалось, она и сама сейчас подпрыгнет и взлетит. Время от времени она вскидывала руку, чтобы увидеть кольцо, и пускай грязные переломанные пальцы выглядели совсем не изящно, она не могла налюбоваться.

– Жду не дождусь услышать поздравления! – заявил Теодор, когда они вышли из конюшни, оставив там Барвинка. – В конце концов, я надел кольцо на палец самой прекрасной девушке на свете.

– Не торопи события, – буркнула Уинифред, – помолвка будет долгой.

Он рассмеялся.

– Зайдем в салон к бабуле Мисси? – предложил он. – Хотя она, наверное, прилегла подремать после обеда… Но зато скоро вернутся матушка и Лаура!

– Если так жаждешь поскорее услышать поздравления, можешь обойти прислугу.

– Точно, зайдем к Нив! И к Джейни на кухню. Жаль, Мэттью тоже уехал…

– Я пошутила, Тедди.

Теодор ухмыльнулся:

– А я нет. Хочу, чтобы Нив пригрозила тебе расправой, если вдруг станешь дурно со мной обращаться.

Уинифред презрительно сощурилась и заметила на дорожке у дома женскую фигуру. Кэтрин? Нет, не похожа.

– Там не Кэтрин стоит? – спросила Уинифред.

Присмотревшись, Теодор припустил вперед.

– Нив! – завопил он и замахал экономке рукой. – Нив, я помолвлен!

Едва поспевая за юношей, Уинифред приблизилась к женщине. Нив выглядела встревоженной: округлив прозрачные голубые глаза, она без конца вытирала руки о фартук.

– Нив, мы помолвлены! – гордо произнес Теодор, подхватывая Уинифред под локоть. – Винни, она, кажется, не совсем верит. Покажи ей кольцо!

– Поздравляю вас, мастер Теодор, мисс Бейл, – произнесла сбитая с толку женщина.

Ее ирландский акцент был сильнее обычного, некоторые слова Уинифред разобрала с трудом.

– В гостиной…

– Ты что-то хочешь сказать? – совершенно ее не слушая, перебил Теодор. – Что такое, Нив?

– В гостиной вас ожидают. Вас и мисс Бейл.

– Кто? – насторожилась Уинифред.

Экономка перевела взволнованный взгляд на нее.

– Она не представилась. Сказала, что она близкая подруга мистера Теодора.

Уинифред и Дарлинг переглянулись, и юноша поспешно произнес:

– Клянусь, у меня никого нет, кроме тебя.

– Идиот, – фыркнула она. – Как будто у тебя может быть кто-то, кроме меня!

Они прошли в дом. Уинифред с неудовольствием оглядела испачканную травой и землей амазонку. Времени переодеваться не было, пришлось встречать гостью в таком виде.

Что это за «близкая подруга»? Насколько она знала, у Теодора нет подруг, помимо Лауры, Эвелин и пресловутой Эми. Но Эвелин сейчас готовится к свадьбе в Гэмпшире за много миль отсюда, Лауру Нив знает, а дочь приходского священника вряд ли стала бы представлять с такой патетикой.

Уинифред приказала Теодору наклонить голову и стряхнула с его волос несколько приставших сухих травинок.

– Если это твоя тайная жена, я в жизни с тобой больше не заговорю, – предупредила она, надеясь успокоить себя улыбкой Дарлинга.

– Если это моя тайная жена, тебе придется вернуть кольцо, – тихо смеясь, ответил он.

Уинифред ахнула в притворном ужасе и прижала руку к груди.

– Ни за что!

Перешептываясь и торопливо приводя себя в порядок, они вошли в гостиную – большую комнату, в которой обыкновенно принимали с визитами – и застыли, едва увидев гостью.

С дивана поднялась Эвелин Саттон.

Когда Уинифред пыталась представить ее, помолвленную со Стелланом Акли, в голове всегда возникал один и тот же образ: осунувшееся, поблекшее лицо, темное платье, тусклые волосы, собранные в строгий шиньон. Но бледный призрак из ее воображения ничем не напоминал ту Эвелин, которую она увидела перед собой. Она была одета в ярко-красное шелковое платье с открытыми плечами и низкой линией декольте – такой наряд гораздо больше подошел бы для бала или суаре[6], нежели для визита юной незамужней леди. Рыжие локоны были рассыпаны по обнаженным плечам в ее излюбленной девической манере, а на лице, хоть и хмуром, лежали все те же краски юности и легкий румянец, ореховые глаза по-прежнему блестели. Совсем не похоже было, что она убита горем. Неужели помолвка все-таки была расторгнута?

Рядом с Эвелин, разодетой в пух и прах, Уинифред в своей испачканной амазонке сильнее обыкновенного ощутила досаду. Она украдкой отряхнула ладони, с ужасом заметив, что под ногтями темнеет земля.

Увидев друзей, Эвелин просияла и поспешила к ним, протягивая руки. На среднем пальце ее красивой, полной, чистой кисти Уинифред заметила помолвочное кольцо – серебряный ободок, обрамляющий небольшую грушевидную жемчужину. Если ее сапфиры являлись залогом вечной привязанности, то жемчуг Эвелин был символом слез невесты.

– Тедди! Уинифред! – ласково воскликнула девушка, подавая им руки.

Не зная, как следует приветствовать Эвелин, Уинифред коротко пожала ее ладонь и вдруг заметила рядом с помолвочным еще одно кольцо, на безымянном пальце – простую золотую полоску. Значит, они со Стелланом все-таки обвенчались.

– Эвелин, – буркнула Уинифред в приветствие.

– Эви! – умиленно произнес Теодор. Он оставил поцелуй на руке подруги и задержал ее в своей, с радостью глядя ей в лицо. – Как ты здесь очутилась? Я не видел твоего экипажа!

– Я п-приехала на почтовых лошадях, – как всегда, заикаясь, ответила Эвелин. – Надеялась в‑вас здесь застать, но…

– Ты приехала одна? – недоверчиво уточнила Уинифред. – На перекладных? Но от Гэмпшира до Хэзервуда по меньшей мере сутки пути!

– Я останавливалась в Лондоне. И путешествовала п-практически налегке.

– И все-таки… одна? – поразился Дарлинг.

Видимо, он не обратил внимания на кольца подруги.

Эвелин помрачнела.

– П-поэтому я и приехала. Стеллан пропал.

Затаив дыхание, Уинифред взглянула на Дарлинга. В