В Уэльсе и других областях на вершинах холмов были сложены сигнальные костры, чтобы срочно подать сигнал о начале вторжения[119]. До этого момента Ричард почти безотлучно провел пять месяцев в Лондоне. Двенадцатого мая он прибыл в Виндзор. Оттуда он направился в Кеннилворт и Ковентри, а затем 12 июня прибыл в Ноттингем. Там, в самом центре страны, он занял оптимальную позицию, чтобы отразить вражескую высадку в любом месте английского побережья.

Двадцать второго июня он послал письма шерифам графств и ответственным за воинский набор, предписывая им принять меры к тому, чтобы быть готовыми защищать королевство от всех мятежников и изменников. Текст писем составлен в таких выражениях, как если бы вторжения можно было ожидать в любой момент: «До нас дошли самые верные сведения о том, что мятежники и изменники, объединившись с нашими давними врагами во Франции и другими иноземцами, намереваются вскоре напасть на наше королевство». Далее в письмах повелевалось, чтобы «с надлежащим усердием» они срочно приступили к выполнению поручений. В другом письме, посланном в то же время, король приказывал своим уполномоченным ревностно следить, чтобы все их люди, равно как и все рыцари, сквайры и джентльмены в их округах, были готовы в течение часа собраться по тревоге. Кроме того, в письме несколько жалобным тоном говорится, что все лорды, знатные люди и прочие должны отложить в сторону свои распри, чтобы лучше помогать королю. Вероятно, в глубине души Ричард не рассчитывал, что все люди прислушаются к нему. Далее шерифы или их представители получили приказ оставаться в пределах главных городов своих графств, с тем чтобы их можно было легко найти[120]. Письмо, адресованное шерифу Йоркшира, было доставлено в Йорк 8 июля, и городской совет повелел главам ремесленных гильдий следить за тем, чтобы их члены были готовы с надлежащим военным снаряжением оборонять город[121].

Девятого июля Ричард повторно издал прокламацию, впервые изданную в декабре, и вновь скрепил ее большой печатью. Одна из ее сохранившихся копий была послана шерифу Кента, однако в протоколах городского совета Йорка о ней ничего не сказано. На этот раз в прокламации не упоминался маркиз Дорсет, вероятно, потому что Ричард все еще надеялся, что он может покинуть Тюдора. Что касается самого Генриха Тюдора, то он был аттестован в прокламации как «сын Эдмунда Тиддера (Tydder), сына Оуэна Тиддера», и для полной ясности было еще добавлено, что «он унаследовал кровь бастарда как по материнской, так и по отцовской линии, ибо сказанный Оуэн, его дед, был незаконнорожденным, а его мать [происходит от]… госпожи Катерины Суинфорд и рождена ею от двойного прелюбодеяния». Любопытно, что Ричард не бросает и тени сомнения на брак Оуэна Тюдора с королевой Катериной де Валуа, которая в своем первом супружестве была женой Генриха V[122].

Теперь события ускорили свой ход. Двадцать четвертого июля Ричард послал за большой печатью; ему было необходимо иметь ее под рукой для того, чтобы заверять новые указы без всяких задержек. Двадцать девятого июля королевский посланник был принят канцлером Джоном Расселом, епископом Линкольна. Расселу было приказано вручить печать Томасу Бароу, начальнику свитков (Master of the Rolls), и это, соответственно, было сделано в пятницу 29 июля «в восемь часов… в Старом Храме, в нижней молельне…». При этом печать была «помещена в мешочек из белой кожи, запечатанный малой канцлерской печатью с изображением орла». Томасу Бароу потребовалось три дня, чтобы доехать до Ноттингема, и он вручил печать королю в его молельне примерно в семь часов вечера, в присутствии архиепископа Йорка, Джона, графа Линкольна, лорда Скроупа из Апсэлла, лорда Стрэнджа (старшего сына лорда Стэнли) и лорда Кендалла, королевского секретаря. Затем Ричард вернул большую печать Томасу Бароу и назначил его ее хранителем. Иногда говорится, что, затребовав большую печать у Рассела, Ричард фактически сместил его с должности лорда-канцлера, но вполне возможно, что назначение Бароу хранителем печати делало его в некотором роде вице-канцлером с полномочиями действовать при отсутствии канцлера[123]. Официально после этого не было совершено никаких больших дел, хотя «Свитки жалованных грамот» (Patent Rolls) показывают, что определенный рост будничного административного делопроизводства продолжался примерно до 9 августа, и сохранились предписания казначейства, которые были подготовлены летом 1485 года, но затем изменены после того, как Генрих стал королем. В этих документах имя Ричарда было выскоблено и исправлено на Генриха; кроме того, были внесены и другие сходные изменения. Административная работа, очевидно, продолжалась, несмотря на перемены в политической обстановке[124]. В середине августа король провел несколько дней в своих охотничьих угодьях в Бесквуде (ныне — Бествуд), близ Ноттингема. Именно там 11 августа он получил известие о том, что Генрих Тюдор высадился в Уэльсе на берегу залива Милфорд-Хэйвен, в воскресенье 7 августа.

Тюдор отчалил от французского берега 1 августа. Шестью днями позже, 7 августа, он пристал к юго-западной оконечности Уэльса. Как уже отмечалось выше, Тюдор был отчасти валлийцем, поэтому Ричарду непременно должно было прийти в голову, что его противник попытается высадиться на побережье Уэльса, где он мог бы рассчитывать на дружественный прием. Кроме того, дядя Тюдора, Джаспер, прежде был графом Пемброка и, вероятно, до сих пор сохранил там определенные связи. Ричард уже составил план по предотвращению вражеского вторжения в Уэльс, но поскольку Тюдор сумел беспрепятственно высадиться, вся ситуация изменилась. Легко было давать клятвы, что Тюдору не будет позволено пройти через Уэльс, когда казалось маловероятным, что он высадится там в первую очередь. Однако его физическое присутствие, подкрепленное армией, вызвало быструю перемену в умонастроениях местного джентри.

Еще ранее, вероятно весной, Тюдор получил донесение от Джона Моргана, уэльского адвоката, о том, что сэр Джон Сэвидж (племянник лорда Стэнли) и влиятельный землевладелец Рис ап Томас, прежде упоминавшийся как очевидный приверженец Ричарда III, перешли на его сторону. Известно, что копия грамоты, которую Тюдор послал своим новым сторонникам, хранилась среди прочих бумаг рода ап Томасов, но впоследствии сгорела в общем пожаре. Вероятно, Тюдор послал это письмо ап Томасу, когда узнал, что он перешел на его сторону. Такая информация, несомненно, должна была укрепить его в намерении высадиться в Уэльсе[125].