перед русским дипломатом на первом месте стояла задача точно разъяснить все обстоятельства дела и причины задержки с подписанием трактата, а не спешить с отправлением сеунча. Какое-то время также заняло составление копий договорных статей и шифрование объемного донесения, что было характерно для всей почты, отправляемой из Константинополя[2432]. Отряд, который перевозил дипломатические бумаги, возглавляли сержант Преображенского полка Никита Жерлов и стольник Гур Родионов сын Украинцев.

К сожалению, с абсолютной точностью определить день, когда известие об окончании войны с турками достигло столицы Московского государства, пока не удается. В источниках встречаются две даты, которые в дальнейшем и фигурируют в историографии. Первая — 9 августа 1700 г. — определяется по двум письмам Петра I (к князю Ю. Ю. Трубецкому и польскому королю Августу II), заверенным этим числом: «Ныне мы получили ведомость с нарочным гонцом из Константинополя, что мир с турки получили на 30 лет…»; «Ныне же, при помощи Божии, получа мир с Портою». Одновременно в обоих посланиях царь пишет и о начале конфликта на севере: «…и ныне мы, при помощи Божей, начали войну против шведов…» и «…к сему подвигу приступили есмы… указ послали, дабы как наискорее, объевя войну…»[2433]. Вторая — 18 августа 1700 г. — указана еще в одном письме монарха (к адмиралтейцу Ф. М. Апраксину), датированном 22 августа: «Мы здесь в 18 день объявили мир с турки [зело с преизрядным фейверком]; в 19 день объявили войну против шведов…»[2434] Последний вариант подтверждается указом от 19 августа 1700 г. о нападении на «свейскаго короля городы» и объявлением о сборе ратных людей Московского государства[2435].

Из документов, связанных с приездом гонцов, выясняется еще одна дата прибытия известия в Москву — 16 августа. Она фигурирует в письме Е. И. Украинцева к царю, скопированном в тетрадях: «В нынешнем 1700-м году августа в 16 день писал к великому государю…»[2436], а также в черновых отпусках указов из Посольского приказа в Разряд и Казанский дворец с кратким перечислением условий перемирия[2437]. Во всех случаях под фразой «августа в 16 день писал к великому…», согласно делопроизводственной практике, подразумевается дата получения послания в приказе.

Такое разночтение в датах может объясняться получением Петром 9 августа известия о мире, посланного «наскоро» с вестником, которое несколько опередило прибытие Г. Р. Украинцева и Н. Жерлова. Оно могло быть послано от гетмана Мазепы или самих гонцов. Получив его, царь начал подготовку к войне, написав депеши Ю. Ю. Трубецкому, Августу II и новгородскому воеводе и одновременно направив в Ижорскую землю Я. Брюса (о чем и говорится в посланиях монарха от 9 августа). 16 августа прибыли гонцы, которые привезли официальные бумаги от чрезвычайных посланников и копии трактата. И уже на их основании Петр I 18 августа торжественно возвестил о заключении мира с турками (с салютом), а на следующий день официально объявил войну Швеции.

Оригиналы (на турецком и латинском языках) соглашения с Османской империей и сопроводительные грамоты привезли сами посланники, которые вернулись в Москву 10 ноября 1700 г. Этой же датой помечена в Посольском приказе часть переводов: «Перевод с листа турского великого везира, каков писал с чрезвычайными посланники… в нынешнем в 1700-м году ноября в 10 день»[2438]. 15 ноября дипломаты передали подлинники документов в Посольский приказ[2439], где им было предписано собираться в поездку под Нарву (Ругодив) для личного доклада царю. Однако путешествие не состоялось из-за поражения русских войск в битве со шведами под стенами осажденной крепости[2440].

Есть вероятность, что выезд Д. М. Голицына (будущего посла с ратификацией), Е. И. Украинцева и И. Чередеева (в сопровождении переводчика Андрея Ботвинкина и подьячего Бориса Карцева) в сторону зоны боевых действий все же произошел, хотя поездка была прервана в дороге. В бумагах сохранились отпуски указов и памяти о выделении 64 подвод и выдаче проезжей грамоты. Кроме того, имеются два перевода с грамот султана и великого везира, «каков писал с чрезвычайными посланники… в нынешнем в 1700-м году ноября в 30 день». Возможно, это следы повторного приезда (возвращения) дипломатов в столицу[2441].

Вскоре Петр I вернулся в Москву, и 11 декабря 1700 г. в Преображенском Е. И. Украинцев получил аудиенцию, на которой передал грамоты православных патриархов для царя, царевича Алексея и патриарха Адриана[2442].

Вопросы вооруженного противостояния со шведами ранее занимали все помыслы Петра I, поэтому подготовка отправки посольства Д. М. Голицына с ратификационной грамотой началась лишь после встречи с чрезвычайным посланником. Чтобы нивелировать возможное недовольство Высокой Порты задержкой монаршего подтверждения мирного трактата, с объявлением о предстоящем приезде великого посла 11 декабря в Турцию отправляют «в гонцах» подьячего Посольского приказа М. Р. Ларионова[2443]. На следующий день выходит указ о подготовке миссии Д. М. Голицына, но лишь 19 января 1701 г. он покидает столицу России[2444]. «Утвердительная» грамота датировалась 30 декабря 1700 г.[2445], поэтому русский посол мог привести некоторые оправдания в частичном следовании условиям договора (ратификация должна была прибыть «к Блистательной Порте» не позже 6 месяцев с момента выезда миссии Е. И. Украинцева).

Из-за задержек в пути (по причине весеннего половодья) посольский «караван» Д. М. Голицына достиг Андрианополя, куда из Константинополя на жаркое время года перебирался османский двор, лишь в мае. 21 мая состоялся торжественный въезд в город, 9 июня — прием у великого везира и 17 июня — передача ратификационной грамоты, вместе с поминками, турецкому султану Мустафе II. Вручение османской ратификации, символизировавшее вступление в силу мирного соглашения, произошло на последней аудиенции у турецкого правителя 7 августа 1701 г. Все дополнительные переговоры о разрешении проезда русским торговым кораблям через Черное море и принадлежности иерусалимских святынь, оставшиеся в подвешенном состоянии после миссии Е. И. Украинцева, вновь окончились неудачей[2446].

«Подтверженную» грамоту турецкого султана, датированную 25 июля 1701 г.[2447], Д. М. Голицын доставил в Москву лишь в январе 1702 г. Все договоры и грамоты, связанные с заключением 30-летнего перемирия, тогда же было указано передать для хранения и «бережения» на Казенный двор боярину князю П. И. Прозоровскому и «запечатать своею великого государя печатью». Сами документы находились в ящике, оклеенном «отласом червчатым»[2448].

Ратификация Константинопольского договора следующим султаном Османской державы, Ахмедом III, вступившим на престол в августе 1703 г., затянулась на несколько лет. Новый правитель занял трон после свержения своего брата Мустафы II в результате народного восстания в столице, вызванного в том числе и недовольством результатами недавно завершившихся войн.