Здесь мы задержались ровно настолько, чтобы принять душ и переодеться. Я оставила легинсы, надетые еще в Мэдисоне, и лишь сменила рубашку, позаимствовав одну из рубашек Мэтью. Он облачился в привычную одежду серых и черных тонов, предпочитая кашемир и шерсть, хотя, если верить газетам, был конец июня. Брюки скрыли ноги Мэтью, к чему я никак не могла привыкнуть, ведь по моде XVI века он носил чулки и короткие штаны.

– Все вполне честно, – комментировал эту перемену Мэтью. – Я несколько месяцев не видел твоих ног, за исключением спальни.

Мы спустились в подземный гараж, и тут с Мэтью едва не случился сердечный приступ. Его любимого «рейнджровера» там не было. На том месте, где муж рассчитывал найти своего верного «коня», стояла темно-синяя спортивная машина с откидным верхом.

– Я убью его! – пообещал Мэтью, увидев приземистую машину.

Ключом от дома муж отпер металлический ящик, прикрученный к стене. Внутри лежал другой ключ и записка: «Добро пожаловать домой. Никому и в голову не придет, что ты поедешь на этой машине. Она безопасная. И быстрая. Привет, Диана. М.».

У приборной доски было сверкающее хромовое покрытие, а сами приборы напоминали авиационные.

– Как называется эта машина? – спросила я.

– «Спайкер спайдер». Маркус коллекционирует машины, названные в честь паукообразных.

Двери спортивного автомобиля открывались непривычным образом – вертикально, словно крылья реактивного истребителя.

– Тоже мне, нашел неброскую машину! – выругался Мэтью.

На машине Маркуса мы пересекли бельгийскую границу. Возле первого же автосалона Мэтью загнал ее на стоянку. После недолгих переговоров с менеджером к нему перекочевали ключи от темно-синего чуда, и мы пересели в более вместительную и менее навороченную машину. Пусть она напоминала ящик на колесах, но на ней мы благополучно въехали во Францию и через несколько часов начали медленно подниматься по горам Оверни, держа путь к Сет-Туру.

Наконец за деревьями замелькали очертания знакомого замка-крепости: розовато-серый камень стен, темное башенное окно. Я не удержалась от сравнений, вспоминая, как выглядел замок и прилегающая деревня в 1590 году. Сегодня над Сен-Люсьеном не вилась серая пелена дыма. Звяканье колокольчиков вдали заставило меня повернуть голову. Мне хотелось увидеть потомков тех коз, что когда-то вечерами спускались с пастбищ, предвкушая ужин. Я знала: Пьер не прискачет нам навстречу, освещая дорогу факелом, а на современной кухне я не увижу Шефа, который острейшим тесаком отсекал фазанам головы, чтобы затем быстро приготовить еду для теплокровных и вампиров.

И конечно же, в замке не будет Филиппа, не будет раскатов его смеха, едких замечаний о тленности человеческой натуры, цитат из Еврипида и мудрых рассуждений о проблемах, с которыми нам предстоит столкнуться, вернувшись в свое время. Когда я перестану с замиранием сердца ожидать его шагов и зычного голоса? При мысли о свекре у меня заныло сердце. В этом ярко освещенном современном мире с его громадными скоростями не было места для таких героев, как Филипп.

– Ты думаешь о моем отце, – пробормотал Мэтью.

Наши молчаливые ритуалы вампирского вкушения крови и ведьминого поцелуя обострили способность угадывать мысли друг друга.

– Ты тоже думаешь о нем, – сказала я.

Отец занимал мысли Мэтью с тех пор, как мы пересекли французскую границу.

– После его смерти замок стал для меня пустым. Стены давали пристанище, но прежнего уюта там уже не было.

Мэтью бросил мимолетный взгляд на замок и снова сосредоточился на дороге. Я ощущала груз ответственности, лежащей на нем, и сыновний долг быть достойным отцовского наследия.

– Быть может, на этот раз все окажется по-другому. Сейчас в замке Сара и Эм, Маркус. Я уже не говорю про Софи и Натаниэля. И Филипп по-прежнему с нами, если только мы научимся сосредоточиваться на этом, а не на его отсутствии.

Дух Филиппа будет ощущаться в тенях каждой комнаты, в каждом камне стен. Я внимательно смотрела на прекрасное, суровое лицо мужа и лучше, чем прежде, понимала, как жизненный опыт и боль лепили эти черты. Моя рука лежала на животе. Другую я протянула Мэтью, предлагая утешение, в котором он отчаянно нуждался.

Его пальцы сжали мои. Потом Мэтью отпустил мою руку. Некоторое время мы молчали. Вскоре мои пальцы начали нетерпеливо барабанить по бедру. Меня так и подмывало открыть прозрачный люк в передней части крыши, выпорхнуть из машины и полететь к крыльцу замка.

– И думать не смей! – прорычал Мэтью, смягчая запрет широкой улыбкой.

Я тоже улыбнулась, но тут он еще сбросил скорость, чтобы миновать опасный изгиб дороги.

– Тогда поторопись! – потребовала я.

Мне было не совладать с охватившим меня нетерпением. Я взывала к двигателю машины, но показания цифрового спидометра упорно держались на прежней отметке.

– Напрасно ты обменял машину Маркуса на эту колымагу, – застонала я.

– Терпение. Мы уже почти приехали.

«Дорога не дает мне шанса ехать быстрее», – поймала я мысль Мэтью.

Боже! Он еще сбросил скорость!

– Помнишь, что говорила Софи, когда муж вез ее к нам беременную? «Он ведет машину, как старуха».

– Представь, как Натаниэль вел бы машину, будь он на самом деле старухой. Да еще старухой, прожившей столько, сколько я. Теперь и я буду так ездить, если ты сидишь рядом. – Мэтью потянулся за моей рукой, поднес к губам и поцеловал.

– Изволь держать руль обеими руками, старуха, – пошутила я.

Мы проехали последний изгиб дороги. Дальше она выпрямлялась и тянулась прямо к крыльцу замка, окаймленная с обеих сторон ореховыми деревьями.

«Ну быстрее!» – мысленно просила я. Вдали мелькнула крыша башни Мэтью. Но когда машина не увеличила скорость, а чуть ли не поползла, я наградила мужа сердитым взглядом, требуя объяснения.

– Нас встречают, – пояснил Мэтью, качнув головой.

Посреди дороги, словно статуи, застыли Софи, Изабо и Сара.

Демоница, вампирша и ведьма. Нет, их было четверо. Софи держала на руках ребенка. Я увидела густую шапку каштановых волос и длинные крепенькие ножки. Одной ручонкой малышка цеплялась за локоны Изабо, вторая была властно простерта в нашу сторону. Наши глаза встретились. Я ощутила легкое, но очень знакомое покалывание в теле. Значит, предсказание сбылось: у Софи и Натаниэля родилась ведьма.

Не дожидаясь, когда Мэтью остановит машину, я щелкнула пряжкой ремня безопасности, распахнула дверь и выбежала на дорогу. Слезы хлынули сами собой. Сара бросилась мне навстречу. На ней была все та же одежда из флиса и фланели. Тетка окружила меня знакомыми запахами белены и ванили.

«Дома», – подумала я.

– Как я рада вашему благополучному возвращению! – порывисто произнесла она.