- Это, я полагаю, дьявол?

Голос Кровавого Меча был спокоен, почти отрешен, но его меч появился в его руке как по волшебству.

- Да, - мрачно сказал Базел. - Имей в виду, до этого я сам не видел ни одного из них, но доверюсь столь начитанному парню, как ты, что все понял правильно. Конечно, иногда.

Монстр поднял голову, с его рогов слетали вурдалаки, их части стекали по его гротескному лицу, и эти пылающие глаза уставились на тела и кровь между ним и Базелом.

- Базел! - Ужасный голос раскатился подобно грому над всеми другими звуками битвы, всеми другими воплями, всеми другими воплями. - Повернись ко мне лицом, Базел! Встреться со мной лицом к лицу и умри, трус!

- Ну, по крайней мере, у него более обширный словарный запас, чем у демона, - заметил Брандарк, но Базел не слушал.

<Ты готов, брат?> - тихо спросил он.

<Бери то, что тебе нужно>, - просто ответил Уолшарно, и Базел Бахнаксон снова глубоко погрузился. Глубоко в суть того, кем и чем он был. Глубоко погрузившись в решимость и несгибаемую волю защитника Томанака. Глубоко погрузившись в фокусирующую и очищающую силу призванного Ража, и в свой собственный гнев, и в свое собственное неприятие всего, чем было это существо и за что оно выступало. И когда он потянулся в этот огромный, таинственный колодец, он встретил другого. Уолшарно потянулся к нему в ответ, объединив свою собственную уникальную силу и бесстрашную целеустремленность с силой Базела. Они подходили друг другу, становясь единым сплавом, амальгамой, которая плавно сливалась и тянулась к другому, еще большему источнику силы.

<Я здесь, мои мечи>, - пророкотал ураганный голос глубоко-глубоко внутри них обоих, и врата открылись. Энергия вливалась в них распространяющимся по вселенной потоком лазурного огня. Он пульсировал в их венах, пенился в их крови, и все возможные цвета вспыхивали в его сердце подобно свернувшейся спиралью молнии.

- Томанак!

Пронзительный, высокий свист Уолшарно, выражающий вызов и неприятие, совпал с бычьим ревом его избранного брата, и Базел Бахнаксон наконец натянул лук. Ни одна человеческая рука не смогла бы согнуть этот лук, и только очень немногие градани. Четыреста фунтов - таково было усилие лука Базела, а его размер был подогнан под его рост, почти четыре фута в длину.

Он натянул тетиву до угла челюсти, глядя вниз на длинное прямое оружие рогатого дьявола, прокладывающего себе путь сквозь собственную обезумевшую от ужаса армию, чтобы добраться до него. И пока он смотрел, стальной наконечник стрелы с лезвием начал меняться. Голубая молния с треском вырвалась из правой руки Базела. Она стекала по тетиве, капала с оперения, танцевала по древку, собиралась в бурлящую корону вокруг наконечника стрелы. И по мере того, как она лилась, она менялась, приобретая другие цвета. Все цвета - цвета колдовских огненных глаз Венсита из Рума.

Брандарк отпрянул от своего друга, широко раскрыв глаза, когда узнал шипящую ярость дикой магии. Он уставился на Базела, и его уши прижались, когда он увидел тот же самый раскаленный свет, блеснувший в зрачках карих глаз Конокрада.

И тогда Базел Бахнаксон спустил свою тетиву.

На протяжении многих лет его ближайшие друзья безжалостно подтрунивали над ним, когда он учился владеть тайнами лука. Это было не так просто, как освоение арбалета, и его точность в обращении с ним значительно уступала той, которую он обычно демонстрировал с оружием, так долго предпочитаемым им. Но сейчас в этом выстреле не было никаких признаков этого.

Стрела сорвалась с тетивы. Она пронзила воздух, уже не стрела, а молния, и сопровождалась ровным, взрывным раскатом грома. Она пронеслась над израненными рядами пехоты, сдерживающей натиск упырей, и существа за этой с трудом удерживаемой линией закричали, съежившись, их тела вспыхнули пламенем, когда этот кулак ярости пронесся над их головами. Он врезался в центр огромной груди гигантского дьявола, и горящие глаза существа широко распахнулись от изумления.

Прогремел новый раскат грома. Взрыв энергии отлетел от места удара, распространяясь конусообразным веером, и у вурдалаков, попавших в него, не было времени вскрикнуть, поскольку они мгновенно превратились в обугленные кости и летящие хлопья пепла. По меньшей мере пятьдесят существ исчезли в это мгновение, но это был всего лишь ответный взрыв, только эхо.

Холокост охватил могущественного врага Базела. Он вырвался из разорванной груди монстра. Он обвился вокруг него короной, как питон дикой магии, и, в отличие от упырей, у него было время закричать.

Он отшатнулся. Он выронил свою светящуюся булаву, раздавив еще дюжину упырей насмерть. Он схватился за легкую кровоточащую рану в груди, когтистые руки отпечатались на фоне сияния, когда они тщетно пытались остановить эту смертельную рану. Он уставился на Базела, но на этот раз в его глазах не было ни ярости, ни голода, только недоверие, шок... и страх.

Базел опустил лук, слегка покачиваясь в седле, чувствуя, как даже огромная жизненная сила Уолшарно ослабевает под ним, но он не отводил взгляда от своего врага, и его карие глаза были тверже кремня и холоднее темной стороны луны.

Рогатое чудовище осело, все еще держась за грудь, опускаясь на колени. Упыри разбежались во все стороны, в панике карабкаясь друг на друга. По меньшей мере десятку не удалось спастись, и его массивное тело рухнуло поперек них. Он приземлился на спину, позвоночник выгнулся дугой в агонии, и тот же самый поток света хлынул из его открытого рта, когда он закричал.

Затем раздался последний, оглушительный раскат грома, яркая вспышка, ослепившая всех, кто смотрел на это... и когда слепота рассеялась, в грязной, окровавленной траве Вурдалачьей пустоши остался только кратер. Этот кратер был двадцать ярдов в поперечнике, его край увенчивался опаленными и изодранными в клочья угольными пугалами, которые когда-то были вурдалаками, а из его глубин поднимались дым и пар.

Глава сорок первая

Шаман-упырь, бивший в огромный барабан прямо перед Аншакаром, поднял глаза, когда его новый и ужасный бог резко остановился. Поднял глаза и завыл от ужаса, когда голова дьявола резко выпрямилась, его ноздри раздулись, и из него вырвался ужасающий рев.

Этот вопль был последним звуком, который когда-либо издавал шаман. Он все еще вырывался из него, когда Аншакар обрушил оба массивных кулака на землю. Они ударили, окутанные ореолами зеленого огня, подобно ядовитым водоворотам, которые разлетелись во все стороны, и превратили шамана и барабанщиков в кровавые руины. Полдюжины других упырей были втянуты в эти