Внезапно Аларона охватило ошеломление.

Это и правда то, что мы ищем?

Рукка мио, да сделай же это!

Юноша проплыл вперед в ледяной воде, борясь с холодом с помощью гностического тепла, и тоже схватился за постамент. Земляной гнозис давался ему хорошо. Силуэты затопленных домов выглядели черными, а поверхность воды мерцала серебром. Рыб не было. Возможно, их распугали они или кто-то другой.

Начали!

Аларон коснулся постамента посредством земляного гнозиса, хотя под водой это было непросто, и медленно запустил руку в камень. Один дюйм… два… три… четыре. Наконец, пройдя сквозь камень, его пальцы оказались в крошечной камере внутри. Юноша коснулся холодного металлического цилиндра, а его сердце забилось так сильно, что едва не остановилось. Он вытащил цилиндр из камня.

Есть!

Цим протянула руку:

Я возьму ее. Я более быстрая пловчиха.

Аларон отдернул цилиндр и обернулся к девушке лицом. Ее глаза вспыхнули, а затем сузились, и юноша почувствовал, как холодная вода ужалила саму его душу. Во взгляде Цим мелькнуло что-то мерзкое, хотя ее мысленный голос оставался спокойным и рассудительным:

Аларон, я возьму ее. Мысли здраво: ты здесь не можешь даже дышать.

Это угроза? – спросил он шокированно.

Цим уставилась на него. На ее лице мелькнула злость.

Нет, это не угроза. Это, черт возьми, логика. Почему бы тебе не отдать ее мне?

Да, – хихикнул Грон Колл в разумах их обоих, – почему бы тебе не отдать ее ей, Мерсер. В конце концов, это ты здесь не можешь дышать.

Брохена, Явон, континент Антиопия

Юнесс 928

1 месяц до Лунного Прилива

Она не умерла. Пока что. В разуме Елены возникла одна мысль, затмившая даже отчаянные попытки возобновить свое исцеление, пока Сорделл стоял над ней, глядя, как она погружается в небытие. Это было что-то первобытное: потребность выжить переплелась с отчаянным желанием нанести ответный удар.

Бастидо! Чинкуэ!

Тут же словно по волшебству справа от Сорделла Бастидо ожил, пусть и со скрипом. Этот слабый звук предупредил Сорделла, и тот развернулся, каким-то немыслимым образом сумев заблокировать деревянный посох, нацеленный ему в диафрагму. Однако Ратт Сорделл никогда не был воином, и от испуга он переместил все свои щиты туда, оставшись беззащитным перед остальными ударами. Цеп ударил ему по роже, заставив некроманта пошатнуться, – и в следующее мгновение булава врезалась ему в висок с другого направления. Оторвавшись от земли и разбрызгивая кровь, маг полетел в сторону и, описав дугу, с ужасающим хрустом ударился о дальнюю стену. Он съехал вниз по камню, оставляя тянувшийся от головы мокрый след. Некромант приземлился на спину. Его голова была слегка приподнята. Лицо обмякло. Он явно находился без сознания, а ведь после контакта с Бастидо прошло максимум полсекунды.

А затем Елена поняла, что наделала. Лоренцо! Из расколотого черепа начала хлестать кровь. Нет!

Она инстинктивно наполнила свое перерезанное горло целительным гнозисом – все, что ей оставалось – и, втянув воздух, запечатала его. Срыгнув кровью, Елена глотнула кислород. Ее зрение то затуманивалось, то прояснялось. Единственное, что она могла, – это лежать, глядя на тела, покоившиеся рядом.

Гурвон хохотал, когда узнал, что самая смертельная убийца Серых Лис была еще и целительницей. «Благодаря этому, меня тяжело убить, – похвасталась Елена в ответ. – Я просто раз за разом возвращаюсь».

Бастидо, достаточно, – сказала она боевой машине, и та самодовольно замерла.

У Елены больше ничего не оставалось. Она могла лишь ползти – и поползла.

Сначала она двинулась к Лоренцо, хотя и понимала, что уже поздно. Его рот распахнулся, и черный скарабей размером с человеческий кулак выскользнул оттуда, исчезнув в тени. Сорделл вновь ушел.

Я убила Лори… Будь оно все проклято. Сэра!

Никто не пришел.

Я должна позвать на помощь, или мне конец. Застонав, она, сгибаясь подобно гусенице, выползла на площадку к винтовой лестнице. Ее ноги все еще были слишком слабыми, чтобы стоять. Елена начала ползти вперед, вниз головой. Та шла кругом. Ей едва хватало сил, чтобы не потерять сознание.

Сэра!

Рана на ее шее могла открыться в любой момент. Лодыжка пылала словно в Хеле, лопатки саднили, а горло горело, несмотря на все ее усилия. Елена все так же кашляла кровью, не в силах нормально вздохнуть, однако продолжала ползти, двигаясь вперед сквозь лабиринт боли, теряя сознание и вновь в него приходя. Она не могла мыслить рационально, однако была не мертва.

Все-таки достигнув следующей площадки, она ударила ногой в дверь.

Сэра! Кто-нибудь!

Дверь открылась, и над ней кто-то склонился. Елена узнала Сэру по одному лишь запаху.

– Ох, Элла, – выдохнула девушка. – Ты не должна была выжить. – Ее лицо выглядело ошеломленным, а тон оставался ровным. – Прости, но ты была той лапой, которую лиса должна была себе отгрызть, чтобы вырваться из капкана. Мне правда жаль. Я заключила сделку. Наши жизни в обмен на твою.

Елена позволила себе провалиться в забытье.

Она очнулась на застеленной кровати полуголой, забинтованная и укрытая простыней. Ее шея, плечо и лодыжка были перевязаны. Руки и ноги Елены сковывали цепи. Каждый вдох давался с трудом: ей приходилось сражаться с болью и невыносимым грузом неудачи. Она попыталась дотянуться до своего гнозиса и не почувствовала вообще ничего. На меня наложили руну оков.

Дверь открылась, но Елене не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это.

– Здравствуй, Елена, – сказал Гурвон Гайл, присев на кровать. – Клянусь, ты живучее таракана. – Он сбросил с нее простыню. Елена начала извиваться, однако цепи держали крепко. Холодно изучив ее тело, бывший любовник Елены встретился с ней глазами. – Я гадал, пробудит ли во мне желание твой вид, невзирая на все произошедшее. Однако теперь я вообще ничего не чувствую.

Она оградила свой разум, но под действием руны оков ее защита оказалась ограниченной. Впрочем, Гайл не атаковал ее гнозисом. Вместо этого он использовал поистине убийственные для Елены слова.