— Мой метод?

— Шесть хронометров, среднее арифметическое…

— Хороший метод, как выяснилось, — Манфреду было категорически противопоказано улыбаться, так как в этот момент хотелось выйти в окно, — На таможне купились, Кирби купился… И вы тоже…

— В смысле?

— Герр Манфред сыграл на национальных стереотипах, чтобы провести через границу шесть дорогостоящих хронометров как личное имущество, — пояснил Старпом, — Красивая схема.

— Но на Доминисе, видимо, не прокатит?

— Да. Там народ более искушен в таких делах.

— Кстати… Вы сказали, что оказали остальным какие-то услуги?

— Это было частью нашего соглашения.

— Меня это касается?

— Если вы участвуете в проекте — да.

— Тогда мне надо продать эти хронометры. «Рихтер-унд-Шлоссгерат» пятой модели. Морские.

— Планируете домик прикупить?

— Приятно, что нашу точную механику тут так высоко ценят.

— Просто недвижимость сильно подешевела. Один я возьму себе — как никак, я без пяти минут судовладелец, а остальные предложу знакомому. Он их пристроит.

— Буду очень признателен. А вторая часть вашего соглашения какая?

— Алкоголь и сигареты, — махнул бокалом Божецкий.

— Шнапс и «Эксштейн».

— Принято. Я могу еще чем-то вам помочь?

— Где тут можно, в это время суток, купить продукты? — осведомился Фильковский, — Я обещал мистеру Футлонгу показать, как правильно пить водку, а без хорошей закуски это не выйдет.

— Лавки закрыты, но тут есть паб. Но его завсегдатаи уже накидались, так что одному туда ходить не стоит даже при ваших габаритах.

— Служил? — Олег, посмотрев на мелковатых приятелей, развернулся к Форбуржцу, в котором было почти метр девяносто росту и полтора центнера веса.

— Егеря…

— Подходит — заверните. Пальто можешь не брать.

— Может нам тоже с вам сходить? — тревожно поинтересовался Спиридон.

— Не надо. Одного меня в кабаке помять могут — вопросов нет. Но вот справиться сразу с двумя северянами которые прикрывают друг друга — такого в истории не было. Мистер Румата — показывайте, где там этот паб!

* * *

Спустившись утром к завтраку, Старпом застал Полковника и доктора Хампфри сосредоточено изучающих местную газету.

— Ваши приятели вчера устроили дебош пабе? — с неприязнью глянул на него Райли.

— Это не их вина. Они просто хотели купить продуктов к ужину. А там пьяная толпа. Увидела чужаков. Ну сами знаете, как это бывает?

— Я знаю, что залесцы — отъявленные смутьяны, а форбуржцы от них не отстают…

— Полно вам, Артур, — поспешил погасить национальную тему доктор, — Меня больше интересует, почему тут написано, что они били хулиганов… Полицией?

— Это, скорее всего, Манфред. Как он мне сам объяснил, у них принято законопослушание. Граждане не должны брать на себя функции государственных органов. Но и терпеть подобное он тоже не мог. Вот и вышел из положения подобным образом.

— Избил нападавших констеблем?

— Да. Формально, все травмы дебоширам нанес служитель закона.

— И как там бедняга Тобби? — тревожно осведомилась миссис Уотерс, — Надеюсь он не сильно пострадал?

— О! Он в полном восторге. Как я понимаю, это его первая успешная попытка восстановить порядок в питейном заведении. Пусть и не совсем собственными силами.

— Это в честь этого был парад?

— Да. Хулиганов построили и заставили маршировать, пока не те не протрезвели. Это тоже идея мистера Крампуса. Сами знаете — форбуржцы любят парады и марши. Кстати, как здесь дела обстоят с банками? Пока идет постройка, я хотел бы совершить вояж на Континент и мне надо отдать распоряжения насчет финансирования.

— О! Мистер Барбери — милейший человек, — радостно кивнула миссис Уотерс довольная, что речь зашла о более благопристойных вещах, — Думаю, он все сделает как вам необходимо.

— Барбери… — снова скривился Райли, — Безродный выскочка, который возомнил о себе невесть что!

— Артур, умоляю вас — не надо так говорить!

— Я говорю честно! Он из семьи клерков, а думает, что если его назначили управляющим, то он ровня тем, чьи семьи получили дворянское достоинство еще во времена Войн Веры!

— И в чем это выражается? — ядовито поинтересовался Старпом, — Просто, насколько я в курсе, Футлонг тоже не из дворян, но вы с ним общаетесь вполне по свойски?

— Ну у Футлонгов, по крайней мере, есть деньги!

Старпом с невинным видом ковырнул еду, глядя на полковника с легкой улыбкой. Тот надулся от гнева и повернулся к остальным, но и Хампфри и Уотерс взглядами дали понять, что это прозвучало предельно лицемерно. Насладившись моментом, Старпом снова повернулся к хозяйке дома.

— Значит мистер Барбери? Не будете ли вы так любезны подсказать мне, где его можно застать в это время суток?

— О! Думаю, что с утра он будет в банке. Но вот после обеда может где-то прогуливаться.

— Спасибо. Тогда я наведаюсь к нему с утра. Кстати, я совсем забыл про чай. Я познакомился в Лимклифе с земляками и приобрел у них отличный чай. Распорядитесь, чтобы мне напомнили о нем.

— На Доминисе выращивают чай?

— Почему нет? Просто он не попадает на Континент, так как, чтобы привезти его, надо либо бороться с Торговым Течением, либо делать крюк через Острова. Но все, кому довелось его попробовать, единогласно говорят, что это — один из лучших сортов.

— Вы так милы!

— Пустяки. Отпробуем его вечером. А сейчас я попытаюсь застать мистера Барбери на рабочем месте и посмотрю, как обстоят дела в доме Футлонга.

* * *

Проектировщики и Питер с помятыми лицами курили на крыльце, вытащив туда диван из дома. Судя по всему, погулять вчера удалось на славу. Махнув им рукой, Старпом пересчитал присутсвующих.

— А где Манфред?

— О! Точно! Вы же еще не видели!

Подмигнув, Грелли приложил палец к губам и поманил Старпома внутрь. Фон Крампус сидел за столом в гостиной полностью одетый и чисто выбритый, хотя и слегка бледный. За воротник была заправлена салфетка, перед ним покоилась пустая тарелка, выпитая кофейная чашка, а руки еще сжимали вилку и нож. При этом глаза были закрыты, а сам он безмятежно посапывал.

— Любопытно…

— И не говорите, синьор. Мы гуляли почти всю ночь, а утром он проснулся в шесть, принял душ перебудив всех…

— Каким образом?

— Пением. Какой-то арией из какой-то оперы.

— Мистер Манфред поет в душе?

— И весьма неплохо. Не были бы мы тут все с жуткого похмелья, мы бы ему даже поаплодировали. Потом он оделся, приготовил себе тосты с яйцом, кофе, пришел сюда, убрал со стола, позавтракал… И вырубился словно рубильником щелкнули. До сих пор не поймем, что это было?

— Знаменитая форбуржская педантичность и приверженность заведенному порядку в разных сторонах бытия. Он привык вставать в шесть, принимать душ и завтракать с чашечкой кофе, так что будет это делать даже мертвый, пока его не