2-й Донской казачьей и 2-й конной дивизий. Контратакой в конном строю противник был опрокинут и укрылся в Любимовку. Одновременно красные при поддержке артиллерии и броневиков вели наступление на 13-ю пехотную дивизию.

6 августа части 1-го армейского корпуса перешли в контрнаступление. В результате после упорного боя корниловцы и Донская бригада генерала Клочкова овладели Н. Мунталем и преследовали противника на северо-запад. Дроздовская дивизия вышла к Фридрихсфельду и после ожесточенного боя с пехотой и конницей отбросила противника к северу от Розенталя. На участке Марковской дивизии наступление красных было остановлено, и Марковская дивизия заняла станцию Чокрак. Бои на фронте 13-й и 34-й дивизии продолжались, 34-я пехотная дивизия отбила атаки; фронт 13-й дивизии был прорван, и дивизия вынуждена была отойти на Черненьку, прикрываясь с левого фланга 8-м кавалерийским полком, действовавшим в районе Больших Маячков.

7 августа на фронте 1-го корпуса было спокойно. Попытки наступления против конного корпуса в районе Константиновка – Антоновка – Дмитриевка были отбиты.

8 августа красные вновь перешли в решительное наступление по всему фронту 1-го корпуса. Бои шли севернее Большого Токмака – с. Мунталя – Розенталя – Орлянска. Атаки красных отбивались, но противник упорно задерживался и окапывался на занятых рубежах. Особенно тяжелое положение создалось на участке Марковской дивизии, сдерживавшей натиск крупных сил пехоты, поддержанной огнем пяти броневиков. В неравном ожесточенном бою марковцы понесли большие потери, два танка были подбиты артиллерией противника и сгорели. Одновременно красные продолжали распространяться на левом берегу Днепра. Заняли Завадовку, Горностаевку и Кайры Западные, двинулись на Рубановку, овладели районом Константиновка – Дмитриевка и городом Алешки. Части конного корпуса отошли на Успенскую.

В связи с создавшимся положением я отдал генералу Кутепову приказ: оставив часть сил для прикрытия Бердянского и Верхнетокмакского направлений, сосредоточить сильную ударную группу между Большим Токмаком и железной дорогой на Александровск и нанести удар по Васильевской группе красных, стремясь прижать ее к плавням. На Каховском направлении, не ввязываясь в упорные бои, прикрывать сальковское и перекопское направления. По завершении операции против Васильевской группы красных перебросить часть сил на каховское направление и отбросить противника за Днепр.

Между тем наши части на Кубани, заняв 5 августа станицы Поповичевская, Тимашевская, Брюховецкая, далее не продвигались. Последние сведения о противнике сообщали о сосредоточении красных на линии реки Бейсуг и переброске на линию Дядьковская, Медведовская, Старовеличковская резервов IХ армии «товарища» Левандовского.

Против частей генерала Улагая были обнаружены новые части: 2-я и 3-я Уральские стрелковые бригады, 26-я бригада 9-й стрелковой дивизии. Было ясно, что противник начал сосредоточение своих войск для борьбы с нашим десантом. Нельзя было терять ни одного дня; каждый лишний день давал противнику возможность подвести свежие силы. Между тем генерал Улагай в течение 6, 7 и 8 августа продолжал стоять на месте.

От начальника Керченского укрепленного района генерала Зигеля поступило донесение, что высланные на Тамань наши разведчики обнаружили отход противника. Генерал Зигель отдал распоряжение наспех сформированному из запасных и тыловых частей в Керчи отряду высадиться на Тамань.

Утром 10 августа я выехал в Керчь. Непростительное промедление движения частей генерала Улагая тревожило меня, беспокойные мысли сверлили мозг. На станции Владиславовка ко мне вошел генерал Шатилов. По расстроенному виду его я сразу догадался, что он принес дурные вести. Генерал Шатилов молча протянул мне телеграмму генерала Улагая. Последний телеграфировал, что ввиду обнаружения вновь прибывших свежих частей противника и подавляющей численности врага положение серьезное, и просил спешно выслать к поселку Ахтарскому суда для обеспечения погрузки десанта. Предчувствие не обмануло меня. Краткие сообщения радио не давали возможности составить себе определенную картину происшедшего, однако неудача всей задуманной операции уже определенно обозначилась. Необходимое условие успеха – внезапность – было уже утеряно; инициатива выпущена из рук, и сама вера в успех у начальника отряда поколеблена.

Вместе с тем очищение противником Таманского полуострова давало некоторые надежды, что не все еще потеряно. Если бы генералу Улагаю удалось разбить выдвинутые против него с Таманского полуострова части и перенести базирование свое на Тамань, наше положение оказалось бы достаточно прочным. К сожалению, для прочного закрепления впредь до подхода частей генерала Улагая к Тамани войск под рукой не было. Генерал Зигель успел сформировать в Керчи сборную роту и сотню пластунов при одном орудии. Слабой численности и состава, эти части не представляли боевой силы. Напряженные бои на северном фронте не позволяли взять оттуда ни одного человека.

Утром 11 августа я проехал в станицу Таманскую, где присутствовал на молебне и говорил со станичным сбором. Станица была почти пуста. Немногие оставшиеся казаки были совершенно запуганы, не веря в наш успех и ожидая ежечасно возвращения красных. Наши части были уже верстах в десяти к востоку от станицы. Противник отходил, не оказывая сопротивления.

По возвращении в Керчь я нашел телеграмму генерала Бабиева, доблестного начальника 1-й Кубанской казачьей дивизии. Последний сообщал о крупном успехе, достигнутом им в районе станиц Брыньковской и Ольгинской. Ему известно было о посланной накануне мне телеграмме генерала Улагая, однако, по его, генерала Бабиева, убеждению, обстановка для нас в настоящее время была благоприятна и не было оснований отказываться от продолжения операций. Связь его с генералом Улагаем была утеряна, а потому он доносил непосредственно мне. Телеграмму генерала Бабиева я летчиком выслал генералу Улагаю, добавив, что со своей стороны также считаю необходимым операцию продолжать, имея в виду при первой возможности перебросить базирование на Тамань. От генерала Улагая я требовал сообщения мне подробной обстановки.

12-го утром от генерала Улагая была получена телеграмма: ввиду изменившейся обстановки необходимость пересылки кораблей отпадает. Телеграмма эта мало успокоила меня. Резкая перемена настроения начальника отряда ясно показывала, что равновесие духа было уже утеряно. Вечером вернулся летчик с подробным докладом об обстановке.

Наши части 5 августа заняли: 1-я Кубанская дивизия генерала Бабиева – станицу Переяславскую, сводная дивизия генерала Казановича – станицу Тимашевскую, 2-я Кубанская казачья дивизия генерала Шифнер-Маркевича – станицу Поповичевскую, станицы Староджерелиевскую и Полтавскую. Здесь обнаружены были части, переброшенные с Таманского полуострова. В районе станиц Старо-Величковской, Дядьковской противник продолжал удерживаться. Вместе с тем красные развертывались по линии реки Бейсуг. Из перехваченного приказа красных явствовало, что в этом районе сосредоточилась ударная группа с целью нанесения удара по нашей базе.

К сожалению, генерал Улагай, вопреки собственным своим словам, обращенным к начальнику: «Только решительное движение даст нам успех. База наша на Кубани. Корабли для нас сожжены», – сковал себя огромным громоздким тылом. В месте высадки – станице Приморско-Ахтарской – были сосредоточены большие