– Ну… безответное чувство…

– Безответное чувство – это же замечательно, мидам! Как вы не понимаете? Юноше можно только позавидовать. Отныне наш молодой пират будет жить возвышающей душу мечтой о прекрасной и недоступной даме…

– Как вы? – не удержалась Вероника.

Капитан Хиббит вздрогнул так, словно его ударили. И тут же, указуя рукой куда-то вперед, вскричал:

– Ой, смотрите! Что это?

Вероника подняла взгляд. Улицу перебегал мелкий зверек, похожий на кошку, но совершенно круглый и без хвоста. Этакий меховой шарик…

– Надеюсь, не крыса, – озабоченно добавил Кароль. – Впрочем, есть в этом маленьком чудовище что-то смутно знакомое, волнующее сердце…

Вероника рассеянно смотрела зверьку вслед, когда Овечкин, почуявший, видно, что разговор между ними грозит перейти на некие скользкие рельсы, сказал ей:

– Не переживайте, Вероника Андреевна. Шуалье Бредак еще очень молод. Все пройдет и забудется…

– Мальчик плакал, – упрямо сказала она. – И мне его жалко!

– Некоторые мужчины, – небрежным тоном сообщил капитан Хиббит, – вопреки общепринятому мнению, плачут. Часто, легко и охотно. Вот я, например, ужасный плакса! Рыдаю по поводу и без повода. Я еще и трус к тому же – мышей и тех боюсь, не говоря уже о людях с пистолетами. А вы, Михаил Анатольевич?

– Что-то не припомню, когда я в последний раз плакал, – усмехнулся тот. – Но отчаянным смельчаком я бы себя тоже не назвал.

– А вы, масьёр Антуан?

Вместо ответа Антон вдруг остановился и схватил Веронику за руку.

– Ника, послушай, – сказал он горячо и тихо. – Давай вернемся, а? Ну, зачем тебе все это? Ладно, пока магия не действовала и мы вынужденно торчали среди пиратов… но сейчас-то? Куда мы идем? Что мы здесь забыли? Неужели тебе мало того, что уже случилось? Ведь, если бы не шуалье Бредак, мы пропали бы на Кортуне! Пожалуйста, давай вернемся домой!

Вероника высвободила руку.

– Я тебя не держу. Хочешь – возвращайся.

– Ты же знаешь, я тебя не оставлю, – с тоской сказал Антон. – Но подумай сама – что будет, если ты… если мы погибнем в очередном, никому не нужном приключении? Вспомни о Максиме!..

Вероника отвернулась.

Они стояли посреди улицы, дрожа от холода. И трое мужчин, затаив дыхание, ждали, что ответит женщина. Прошла минута, другая…

– Я бы вернулась, – сказала она наконец, поворачиваясь и обводя их по очереди печальным взглядом. – Но… я по-прежнему не могу отказаться от своих желаний. А, значит, обратный эффект остается в силе. И это опасно для Михаила Анатольевича и капитана Хиббита. А у Максимки, к счастью, есть еще бабушка. И прабабушка… Прости, Антоша. Ты можешь вернуться.

Он дернул уголком рта, насупился.

Некоторое время еще все молчали. Потом Антон неохотно буркнул:

– Ладно, будь по-твоему. Идемте дальше.

Капитан Хиббит длинно вздохнул, и они снова зашагали по улице, неведомо куда, неведомо зачем…

Вероника не смела взглянуть на своих спутников.

Ее опять начали терзать угрызения совести. Ведь, если б не ее желания, все с радостью вернулись бы на Землю, в этом она не сомневалась. Но что она могла сделать? Черт бы побрал этот самый обратный эффект! И кто его только выдумал?..

Михаил Анатольевич нашел ее руку, тихонько сжал, подбадривая. Пальцы у обоих были холодные, как ледышки. У Вероники от этого безмолвного выражения сочувствия немедленно подкатили к глазам слезы. Она зажмурилась изо всех сил…

И в этот момент капитан Хиббит неожиданно воскликнул:

– Вот те на! – и остановился.

Державший сказочницу за руку Овечкин остановился тоже, и она поспешно открыла глаза.

– Кажется, к нам вернулось везение! – возбужденно сказал Кароль. – Я знаю, где мы находимся, и должен сказать, большей удачи пожелать было невозможно!

– И где мы находимся? – мрачно поинтересовался Антон.

Сморгнув слезы, Вероника увидела, что стоят они перед высоким, в пять этажей, зданием. От прочих оно отличалось наличием над входными дверями большой вывески с надписью на незнакомом языке. А еще по обеим сторонам от его широких дверей возвышались каменные статуи. Да такие, что, увидев их единожды, никто не сумел бы забыть. Это были король и королева, судя по коронам на головах, в пышных нарядах. У ног их сидели каменные зверьки, меховые шарики, вроде того, что перебежал недавно путникам дорогу. Но самым примечательным в статуях были лица, вырезанные столь искусно, что казались совершенно живыми. Король и королева, улыбаясь, всматривались в стоявших у двери с таким дружелюбным любопытством, что невольно хотелось улыбнуться в ответ…

– Гостиница «Королевская»! – победно заявил Кароль. – Шемора, столица Киникеи, мир Тариана… да, нам неслыханно повезло!

– Вы здесь бывали? – спросил Овечкин.

– Провел в этой самой гостинице несколько дней, было дело. Но главное, Михаил Анатольевич, – Тариана граничит с Квейтаккой!

Овечкин расцвел.

– Это действительно удача так удача! Значит, все, что нам осталось, это снять заклятие с Вероники Андреевны…

– Именно! – Капитан Хиббит тоже сиял от радости. – Всё, греться, спать! Одна просьба, Михаил Анатольевич… соберитесь, пожалуйста, с силами, создайте иллюзию, что мы – в шубах и при чемоданах. А то неловко как-то – мороз на улице, а гости чуть ли не нагишом, да еще и без багажа. Что о нас подумают?

Он подождал еще немного, пока Овечкин, пыхтя, накладывал на всех четверых заказанные чары. Затем взялся за тяжелый металлический молоток, подвешенный у дверей, и принялся колотить им так, словно собирался оповестить постояльцев о пожаре.

Через несколько мгновений заскрежетали внутренние засовы, двери распахнулись, и пожилой мужчина в синей униформе с золотыми позументами радушно пригласил путников войти.

В холле гостиницы жарко пылал камин. Это было первое, что увидела Вероника, переступив порог.

И едва ли не последнее…

Ее потянуло к огню, словно магнитом. Иззябшее тело в тепле немедленно расслабилось, ноги подкосились, и глаза начали закрываться сами собой. Антон подхватил подругу под руку.

– Держись!

Однако даже вполне естественное любопытство не смогло превозмочь накопившуюся усталость. Вероника еще пыталась оглядеться, вслушаться в то, что капитан Хиббит говорит портье, – дабы убедиться, действительно ли она способна понимать любую незнакомую речь, – но в ушах у нее звенело, со всех сторон безудержно наплывал туман…

Портье разразился радостными восклицаниями, из которых она разобрала только одно: «Господин Хиббит!..»

Вероника успела подумать еще, что капитана здесь, кажется, узнали, и это неудивительно – при его-то компанейском характере!