Это был единственный вопрос, на который он ответил. Все остальные он встречал молчанием, а если и отвечал, его слова были невразумительны или уклончивы. Так что я сдался. Вместо того чтобы задавать вопросы, я стал сам докладывать ему. Это был длинный доклад, потому что я начал с того дня, когда смотрел с башни вслед его отряду. Я был уверен, что многое из моего рассказа он уже знает, но все равно повторил это. Если его сознание блуждало, как я опасался, это могло освежить его память, а если сознание моего короля под слоем каменной пыли было острым, как прежде, ничего плохого не случится, если все события будут представлены ему в порядке и перспективе. Я не мог придумать никакого другого способа достучаться до него.

Я думаю, что сделал это, чтобы показать ему, через что нам всем пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. Кроме того, я хотел сообщить ему, что происходило в его королевстве, пока он бездельничал тут со своим драконом. Тем самым я надеялся снова разбудить в нем какое-то чувство ответственности за свой народ. Когда я говорил, он казался бесстрастным, но временами мрачно кивал, как будто я подтверждал его тайные страхи. И все это время кончик его меча царапал черный камень.

Уже почти полностью стемнело, когда я услышал шорох шагов Кеттл у себя за спиной. Я прервал рассказ о своих приключениях в разрушенном городе и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Я принесла вам обоим горячего чая, – сказала она.

– Спасибо, – ответил я и взял у нее свою кружку, но Верити только взглянул на нее, не прекращая царапанья.

Некоторое время Кеттл стояла, протягивая Верити кружку. Когда она заговорила, она не стала напоминать ему о чае.

– Что вы делаете? – тихо спросила она.

Скрежет внезапно затих. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, потом взглянул на меня, как бы для того, чтобы убедиться, что я тоже слышал этот нелепый вопрос. Непонимание на моем лице, по-видимому, удивило его. Он откашлялся.

– Я ваяю дракона.

– Своим мечом? – спросила она. В ее голосе было любопытство, не более того.

– Только крупные детали, – объяснил он. – Для более тонкой работы я использую нож. А для самых ответственных мест – пальцы и ногти. – Он медленно повернул голову, обозревая огромную статую. – Как бы мне хотелось сказать, что она готова… Но ведь еще так много надо сделать! И я боюсь, что будет слишком поздно. Если уже не поздно…

– Слишком поздно для чего? – спросил я, и голос мой был таким же мягким, как голос Кеттл.

– Ну… Слишком поздно, чтобы спасти народ Шести Герцогств. – Он взглянул на меня, как будто я был немного придурковатым. – Зачем еще я стал бы это делать? Для чего еще я мог бы оставить мою страну и мою королеву и приехать сюда?

Я тщетно пытался уловить смысл того, что он говорит, но один вопрос сорвался с моих губ:

– Вы хотите сказать, что вырезали в одиночку этого дракона?

Верити задумался.

– Нет, конечно нет. – Но не успел я почувствовать облегчение оттого, что он еще не окончательно сошел с ума, как он добавил: – Он еще не закончен. – Он снова оглядел своего дракона с гордостью, с которой когда-то смотрел на свои лучшие карты. – Но то, что я уже сделал, отняло у меня много времени. Очень много времени.

– Не выпьете ли чаю, пока он еще горячий, сир? – спросила Кеттл, протягивая кружку.

Верити посмотрел на нее, словно никогда в жизни не видел ничего подобного. Потом серьезно взял кружку у нее из рук.

– Чай. Я почти забыл о чае. Это не эльфовая кора? Милость Эды, как я ненавидел это горькое варево!

Кеттл почти вздрогнула, услышав эти слова.

– Нет, сир, никакой коры, клянусь вам. Это приготовлено из трав, которые мы набрали по дороге. По большей части крапива и немного мяты.

– Крапивный чай. Моя мать часто давала мне крапивный чай. – Он улыбнулся. – Я вложу это в моего дракона. Крапивный чай моей матушки. – Он прихлебнул из кружки, и на его лице появилось удивленное выражение. – Он теплый… так много времени прошло с тех пор, как я ел что-то теплое…

– Сколько времени? – спросила Кеттл, как бы продолжая беседу.

– Ну… много времени, – сказал Верити и снова глотнул чая. – Здесь есть рыба, в ручье около каменоломни. Но где найти время, чтобы поймать ее, не говоря уж о том, чтобы приготовить. Обычно я забываю. Я столько всего вложил в дракона… Может быть, и это тоже.

– А давно ли вы спали? – настаивала Кеттл.

– Я не могу работать и спать одновременно, – объяснил он ей. – А работа должна быть сделана.

– А работа должна быть сделана, – протянула она. – Но сегодня вы прерветесь, совсем ненадолго, чтобы поесть и попить. А потом поспите. Понимаете? Посмотрите-ка туда. Старлинг приготовила для вас палатку. В ней будет теплая мягкая постель и подогретая вода для мытья. И одежда, настолько свежая, насколько мы могли найти.

Он задумчиво посмотрел на свои серебряные руки:

– Не уверен, что смогу вымыться.

– Тогда Фитц Чивэл и шут помогут вам, – обещала она весело.

– Спасибо вам. Это было бы замечательно. Но… – некоторое время он смотрел куда-то вдаль, – Кетриккен. Разве она не была здесь только что? Или это мне приснилось? В ее характере было много силы, и я вложил это в дракона. Думаю, этого мне больше всего не хватает, из всего, что я вложил туда… – Он помолчал, потом добавил: – Когда я вспоминаю, чего именно мне не хватает.

– Кетриккен здесь, – заверил я его. – Она пошла на охоту, но скоро вернется. Хотели бы вы вымыться и переодеться в свежую одежду к ее приходу? – Про себя я решил отвечать на все его слова, в которых есть смысл, и не тревожить Вериги, задавая «посторонние» вопросы.

– Для нее все это не имеет значения, – сказал он, и тень гордости была в его голосе. – И все-таки это было бы славно… Но работы так много.

– Но сейчас уже слишком темно для работы. Подождите до завтра. И все будет сделано, – заверила его Кеттл. – Завтра я помогу вам.

Верити покачал головой и выпил еще немного чая.

– Нет, – сказал он тихо, – боюсь, вы не сможете. Видите ли, я должен делать все сам.

– Завтра посмотрим.

Он вздохнул и протянул ей пустую кружку. Она взяла его за плечи и поставила на ноги. Она была очень сильной для такой старой женщины. Она не пыталась взять у него меч, но Верити выпустил клинок из рук. Я нагнулся, чтобы поднять его. Верити послушно пошел за Кеттл, будто она совершенно лишила его собственной воли. Следуя за ними, я взглянул на меч, который был когда-то гордостью Ходд. Я подумал, что побудило Верити превратить королевское оружие в инструмент для обработки камня. Меч был весь в зазубринах, а конец его – не острее ложки. Меч похож на человека, подумал я, и пошел в лагерь.

Когда мы спустились к костру, к моему удивлению, Кетриккен уже вернулась. Она сидела у огня, бесстрастно глядя на пляшущие языки пламени. Ночной Волк лежал почти у нее на ногах. Он поднял уши, когда я подошел к костру, но не сделал никакого движения, чтобы оставить королеву.