373

Указывая, что сторонники двухстепенных выборов, при которой голосуют за выборщиков, избирающих депутата, не доверяют «здравому политическому смыслу» населения, В. В. Водовозов писал: «Двухстепенная система чрезвычайно облегчает и подкуп, и застращивание, и иные способы давления на избирателей. Крайне трудно подкупить 10-тысячную армию избирателей. Гораздо легче подкупить нескольких выборщиков, тем более что относительно выборщиков всегда бывает заранее известно, как они намерены голосовать» (Водовозов В. В. Всеобщее избирательное право на Западе. Ростов-на-Дону, 1905. С. 31).

374

В рецензии на брошюру В. В. Водовозов писал: «На стр. 49 допущены устарелые цифры относительно представительства социал-демократов в Саксонии и сказано: “Вот что значит двустепенные выборы!” Нельзя на одну двустепенность взваливать то, что в гораздо большей степени объясняется имущественным цензом. В 1‐м издании автор говорит, что верхние палаты избираются привилегированными группами населения; теперь в примечании он замечает, что бывают, однако, верхние палаты, избранные народом, “но, – прибавляет он, – интересам трудящегося народа наиболее отвечает одна палата, а не две” (стр. 43). Аргументы совершенно отсутствуют» (В[одовозов В.] [Рец. на кн.:] Сватиков С. Г. Созыв народных представителей. 2‐е изд. Ростов-на-Дону, 1905 // Наша жизнь. 1905. № 244. 2 сент.).

375

См.: Юшкевич П. С. Об избирательном праве. СПб., 1905.

376

О переиздании работы П. С. Юшкевича «Об избирательном праве» сведений не обнаружено.

377

См.: Ольгович [Волькенштейн О. А.] Всеобщее избирательное право. Выборы в Учредительное собрание. Пг., 1917.

378

Первый номер «Известий Петроградского совета рабочих депутатов» вышел 28 февраля 1917 г.

379

В протоколе заседания Исполнительного комитета Петроградского совета от 5 марта 1917 г. говорилось: «Постановлено воспретить выход в свет всем черносотенным изданиям, как то: “Земщина”, “Голос Руси”, “Гроза”, “Колокол”, “Русское знамя” и др.» (Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов: Протоколы заседаний Исполнительной комиссии и Бюро И. К. М.; Л., 1925. С. 14–15; см. также: Воспрещение черносотенных изданий // Известия Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. 1917. № 9. 8 марта).

380

Ср.: «<…> Товарищи! Я надеюсь, что вы поверите мне, когда я скажу, что не любовь и не сочувствие к Маркову и Замысловскому, к таким газетам, как “Земщина” и “Русское знамя”, заставляют меня выступать на их защиту. Нет. Моим пером в настоящее время водит чувство оскорбления, которое вы нанесли мне, сравняв меня с этими господами. Я чувствую оскорбление не только за себя. Я чувствую его за всех честных писателей и позволяю себе, хотя и не уполномоченный ими, от их имени выразить протест против вашего поступка. Я, как и все эти сотни и тысячи русских писателей, всю жизнь служили делу русской демократии, не раз за него сиживали по тюрьмам, всю жизнь страдали от цензуры. Не раз приходилось нам обращаться к подпольному или заграничному станку, чтобы иметь возможность высказать то, что лежало у нас на сердце. Многого мы совершенно не могли сказать. В последнее время я каждое утро, просыпаясь, хватался за газету с дрожью нетерпения, прошла ли чрез цензурные тиски моя статья и может ли мой читатель понять мою мысль после того, как над нею прошлась рука с красными чернилами.

Напротив, гг. Марковы и Замысловские не только говорили все, о чем им хотелось, не только пользовались свободой натравливать весь народ на ни в чем неповинных евреев, а власть – на рабочих и крестьян, но пользовались привилегией печатать свои погромные прокламации в казенных типографиях под специальной охраной полицейской власти, получая на них громадные денежные субсидии. Борьба между нами и ими велась неравным оружием. У нас было только убеждение и готовность пострадать за него. У них были казенная субсидия, казенные типографии, казенное содействие и красные чернила в руках дружественных им и нам враждебных цензоров. И тем не менее победа была всегда на нашей стороне. У нас были читатели, у них – только обязательные подписчики.

И вот я дожил до счастливого дня, о котором мечтал всю свою жизнь, для которого по мере своих слабых сил всю жизнь работал и, простите мне это, может быть, хвастливое напоминание о своих старых ранах, за который я пять лет пробыл в ссылке и не раз сидел в различных тюрьмах. 28 февраля, выйдя на улицу, я сразу увидел, что одержана великая победа свободы, а пройдя в Государственную Думу, я узнал, что образовалось временное правительство, что император Николай II фактически уже перестал царствовать, хотя еще от престола не отрекся. <…>

И вдруг я услышал ужасную весть. Совет рабочих депутатов постановил, что Марковы и Замысловские, “Земщина” и “Русское знамя” поставлены в то положение, в каком я находился всю свою жизнь и в котором находились журналы и газеты, в которых участвовал я. С ними борются уже не убеждением, не словом, наконец, не презрением, а запрещением. Вы запретили выход всех враждебных революции газет! Я почувствовал горькую обиду, и я приношу вам же жалобу на нее. Я не могу чувствовать себя равным Марковым и Замысловским. Товарищи, снимите с меня это поношение, предоставьте Марковым и Замысловским ту же свободу, какую вы завоевали для меня, и знайте, что они этой свободы не выдержат. Совы и филины не любят света. Только в тьме чувствуют они себя превосходно. Лишившись обязательных подписчиков, лишившись субсидии, эти господа не найдут ни одного читателя и в самом непродолжительном времени погибнут. Но погибнут не в честном бою с противником, а благодаря всеобщему презрению. И я умоляю вас: казните их презрением и не удостаивайте их благородной смерти честных журналистов (Водовозов В. Свобода слова. Открытое письмо Совету рабочих депутатов // День. 1917. № 1. 5 марта).

381

На заседании исполкома Петроградского совета 6 марта 1917 г. указывалось, что «представители общества журналистов и редакторов возбуждают вопрос о разрешении выпуска в свет всем изданиям, считая принципиально недопустимым какую бы то ни было цензуру»; «обсудив заявление представителей печати, Исполнительный комитет постановил подтвердить свою прежнюю позицию по отношению к этому вопросу, т. е. 1) неразрешение к выпуску контрреволюционных изданий и 2) разрешить к выпуску газету “Новое время”…» – но 10 марта решил, что «все издания могут впредь выходить без предварительной санкции Исполнительного комитета» (Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. С.