и фон Кляйн повернулся, чтобы выйти. Но путь ему в почтительной позе перегородил стюард.

– Да, Шмидт. В чем дело?

– Это для вас, капитан.

Фон Кляйн нахмурился, зажал сигару в зубах и, щурясь на синюю струйку табачного дыма, обеими руками взял записку.

Эта женщина и человек, которого она называет своим мужем, очень его беспокоили. Сейчас ему нужно полностью сосредоточиться на том, чтобы подготовить крейсер к ночному выходу в море, а они отвлекают его внимание. Вот теперь еще это послание… «…может спасти ваш корабль». Что она хочет этим сказать? Его кольнуло дурное предчувствие.

Он повернулся кругом:

– Герр комиссар, прошу вас, можно вас на секундочку?

Флейшер оторвал глаза от еды, подбородок его блестел от жира.

– Ja?

– Подойдите сюда.

– Но я еще не закончил…

– Прошу вас немедленно подойти ко мне.

Чтобы предотвратить дальнейшие возражения, фон Кляйн вышел из кают-компании, оставив Германа Флейшера в нерешительности. Но делать нечего, ослушаться в данной ситуации Флейшер не мог. Он схватил оставшийся на тарелке кусок рыбы и сунул его в рот. Несмотря на тесноту, там нашлось местечко и для нескольких глотков кофе. Потом подхватил кусок хлеба, торопливо вытер им тарелку. И с этим куском хлеба в руке поспешил за фон Кляйном.

Продолжая жевать, он вошел вслед за капитаном в помещение лазарета. И удивленно остановился.

На одной из коек сидела эта женщина и тряпицей вытирала губы какого-то лежащего перед ней чернокожего. На тряпице была кровь. Вот она подняла голову и посмотрела на Флейшера. Быстро встала.

– О, благодарю вас за то, что вы пришли! – вскричала Роза с такой радостью, будто встретила дорогого друга, но потом зачем-то посмотрела на стенные часы.

Осторожно держась от нее подальше, Флейшер обошел койку и встал с другой стороны. Наклонился и всмотрелся в лицо умирающего. Оно показалось ему знакомым. Продолжая жевать, он озадаченно задумался. Между ним и этой женщиной есть какая-то связь… и вдруг он вспомнил.

Флейшер задохнулся, закашлялся, изо рта его полетели кусочки непрожеванного хлеба.

– Капитан! – испуганно воскликнул он. – Это же один из них… один из тех английских бандитов!

– Я это знаю, – кивнул фон Кляйн.

– А почему же мне ничего не сказали? Этого человека надо немедленно казнить! Сейчас же, иначе будет поздно. Во имя правосудия!

– Помолчите минутку, комиссар. У этой женщины для вас есть важное сообщение.

– Это просто чудовищно. Об этом следовало сообщить мне…

– Да замолчите же вы! – оборвал его фон Кляйн и обернулся к Розе. – Вы за мной посылали? Что вы имеете нам сообщить?

Не отрывая взгляда от циферблата, Роза погладила голову Себастьяна.

– Скажите герру Флейшеру, что до семи осталась одна минута.

– Простите, что?

– Переведите ему в точности то, что я вам сказала.

– Это что, шутка такая?

– Скажите же ему, быстрее. Осталось совсем мало времени.

– Она говорит, что до семи осталась одна минута, – перевел на немецкий фон Кляйн. – Я ему перевел, – добавил он по-английски.

– Скажите ему, что ровно в семь он умрет.

– Что это значит?

– Сначала переведите ему. Говорите же!

– Она говорит, что в семь часов вы умрете.

Склонившийся над распростертым на койке Себастьяном Флейшер так и застыл с набитым ртом. Он секунду изумленно смотрел на женщину, потом неуверенно захихикал.

– Передайте ей, что я прекрасно себя чувствую, – сказал он и снова засмеялся, – гораздо лучше, чем этот вот, – он ткнул пальцем в сторону Себастьяна. – Ja, гораздо лучше.

Флейшер от всей души громко, на все тесное помещение лазарета, загоготал.

– Скажите ему, что мой муж спрятал на корабле бомбу, которая взорвется ровно в семь часов.

– Где спрятал? – быстро спросил фон Кляйн.

– Сначала переведите.

– Если это правда, то вы тоже в опасности… где эта бомба?

– Переведите мои слова Флейшеру.

– На корабле бомба, – произнес по-немецки фон Кляйн, и хохот Флейшера сразу как отключило.

– Она вам лжет, – прошипел он. – Это все английские враки!

– Где спрятана бомба? – фон Кляйн схватил Розу за руку.

– Слишком поздно, – спокойно улыбнулась Роза. – Посмотрите на часы.

– Где бомба?! – Фон Кляйн схватил ее за плечи и принялся яростно трясти.

– На складе боеприпасов. Кажется, где-то на носу корабля.

– На складе! Боже мой! – воскликнул фон Кляйн по-немецки и бросился к двери.

– На складе?! – возопил Флейшер и побежал за ним. – Этого не может быть, это невозможно!

Охваченный отчаянным страхом, он бежал как безумный, а в спину ему летел торжествующий смех Розы:

– Ты уже мертвец! Ты мертв, как мой ребенок, как мой отец! Куда ты бежишь, уже поздно, слишком поздно!

88

Прыгая через три ступеньки, фон Кляйн взлетел наверх. Выскочил в коридор, ведущий к складу боеприпасов, и остановился как вкопанный. Коридор был завален горами пороховых зарядов, громоздящихся кучами, как попало: их лихорадочно выбрасывали из склада несколько кочегаров.

– Что вы делаете?! – крикнул он.

– Лейтенант Кайлер ищет бомбу.

– Ну и как, нашел?

– Еще нет, капитан.

Фон Кляйн остановился на входе в помещение вклада. Там царил полный хаос. Под руководством Кайлера матросы сметали с полок цилиндры с порохом, обшаривали каждый угол.

Фон Кляйн рванулся вперед, чтобы помочь им.

– Почему вы не послали за мной? – спросил он, дотянувшись до полки у него над головой.

– Не было времени, капитан, – прохрипел в ответ, не прекращая работы, Кайлер.

– Откуда вы узнали про бомбу?

– Догадался… но я могу ошибаться.

– Нет, вы правы! Эта женщина только что все рассказала. Бомба поставлена на семь часов.

– Помоги нам, Господи! Помоги! – взмолился Кайлер и бросился к следующей полке.

– Она может быть где угодно… где угодно!

Капитан фон Кляйн трудился, как заправский портовый грузчик, стоя чуть ли не по колено в высыпавшемся из гильз порохе.

– Надо немедленно отдать приказ личному составу покинуть корабль, – сказал Кайлер и набросился на следующую полку.

– Не успеют. Надо срочно найти ее.

И вдруг в шуме царящей суматохи послышался негромкий звук, приглушенное металлическое дребезжание. Это звенел будильник.

– Вот! – крикнул Кайлер. – Это она!

Он бросился вон из склада одновременно с фон Кляйном. Они столкнулись, оба упали на пол, но Кайлер успел схватиться за полку с гильзами и мгновенно поднялся на ноги.

Теперь ему казалось, что будильник не звенит, а ревет в его ушах. Он протянул руку и случайно нащупал гладкий, завернутый в бумагу пакет, тот самый, несущий смерть пакет, но в это мгновение две медные пластинки в кожаном футляре будильника, которые в течение последних двенадцати часов бесконечно медленно двигались друг к другу, вошли в контакт.

Электрический ток в батарейке побежал по цепи, достиг нити накаливания в детонаторе толщиной с волосок и раскалил