К его скамье подошел Кен Демотт, бледный и испуганный, несмотря на загар.

– Пошли. Работа закончена. Мы возвращаемся в Вегас. Все. Автобусы ждут.

– Что? Почему? – заморгал Мусорный Бак.

– Не знаю. Это его приказ. Ллойд – всего лишь передаточное звено. Жопу в горсть, Мусорище. Лучше не задавать вопросов, когда дело касается нашего крутого парня.

Больше Мусорный Бак вопросов не задавал. На Гувер-драйв стояли три автобуса департамента образования Лас-Вегаса, их двигатели урчали на холостых оборотах. Мужчины и женщины поднимались в салоны и рассаживались. Почти все молчали, и этим дневная поездка кардинально отличалась от утренней и вечерней: обычно у двух десятков женщин и трех десятков мужчин всегда находились темы для разговоров. Однако сейчас все замкнулись. Когда они подъезжали к городу, Мусорный Бак услышал, как мужчина, сидевший через проход от него, тихо говорит своему соседу:

– Это Гек. Гектор Дроугэн. Черт побери, как он все вызнает?

– Заткнись! – оборвал его второй мужчина и бросил недоверчивый взгляд на Мусорного Бака.

Мусорник отвел глаза и уставился в окно, за которым проплывала пустыня. На душе у него вдруг вновь стало тревожно.

– О Господи! – выдохнула одна женщина, когда они выходили из автобуса, но больше никто не произнес ни слова.

Мусорный Бак в недоумении огляделся. Казалось, будто здесь собрались все, все жители Сиболы. Их всех вызвали в город, за исключением нескольких разведчиков, которые могли быть где угодно, от Мексиканского полуострова до западного Техаса. Люди, общим числом более четырехсот человек, расположились полукругом у фонтана, в шесть или семь рядов. В задних рядах некоторые встали на принесенные из отеля стулья, чтобы все видеть, и поначалу Мусорный Бак подумал, что они смотрят на фонтан. Потом, вытянув шею, разглядел что-то, лежащее на лужайке перед фонтаном, но не смог понять, что это такое.

Рука сжала его локоть. Ллойд. С бледным, напряженным лицом.

– Я тебя искал. Потом он хочет повидаться с тобой. А пока у нас это. Господи, как я это ненавижу! Пошли. Мне нужна помощь, и ты избран.

Голова у Мусорного Бака шла кругом. Он хотел повидаться с ним. Он! А пока его ждало это… что бы это ни было.

– Что, Ллойд? Что именно?

Ллойд не ответил. Все еще легонько придерживая Мусорного Бака за локоть, повел его к фонтану. Толпа разделялась перед ними, люди чуть ли не шарахались в стороны. Узкий коридор, по которому они проходили, казалось, отгораживали холодные стены презрения и страха.

Перед толпой стоял Уитни Хоргэн. Курил сигарету, поставив ногу в «Хаш паппис» на предмет, который Мусорник не сумел разглядеть прежде. Деревянный крест. Длиной двенадцать футов. Он напоминал грубую букву «t».

– Все здесь? – спросил Ллойд.

– Да, – кивнул Белый. – Думаю, да. Мигун провел перекличку. Девять человек сейчас за пределами штата. Флэгг велел про них забыть. Держишься, Ллойд?

– Я в порядке, – ответил Ллойд. – Ну… не в порядке, но ты знаешь… я выдержу.

Белый мотнул головой в сторону Мусорного Бака:

– А что знает этот пацан?

– Я ничего не знаю. – Замешательство Мусорного Бака нарастало. Надежда, восторг и ужас сошлись в его душе в непонятной ему схватке. – В чем дело? Кто-то что-то сказал насчет Гека…

– Да, это Гек, – кивнул Ллойд. – Он принимал кокаин. Гребаный нюхач, как же я ненавижу этого гребаного нюхача! Давай, Уитни, скажи им, чтобы его привели.

Белый отвернулся от Ллойда и Мусорника, переступил через прямоугольную дыру в земле. Дыру с бетонными стенками, размером точно соответствующую основанию креста. Когда Уитни Хоргэн по прозвищу Белый поднимался по широким ступеням между двумя золотыми пирамидами, Мусорный Бак почувствовал, что во рту высохла вся слюна. Сначала он повернулся к толпе, молчаливым полумесяцем стоявшей под синим небом. Потом к Ллойду, бледному и тоже молчаливому, который смотрел на крест и ковырял белую головку прыща на подбородке.

– Ты… мы… распнем его? – наконец сумел выдавить из себя Мусорный Бак. – Мы здесь за этим?

Ллойд внезапно сунул руку в карман вылинявшей рубашки.

– Знаешь, у меня кое-что есть для тебя. От него. Я не могу заставить тебя взять это, но хорошо хоть вспомнил, что надо предложить. Возьмешь?

Он достал из нагрудного кармана золотую цепочку, на которой висел кусок черного янтаря. С маленькой красной щелью, как и у Ллойда. Теперь камень мотался перед глазами Мусорного Бака, будто амулет гипнотизера.

Правда читалась в глазах Ллойда, слишком явная, чтобы ее не признать, и Мусорный Бак понимал, что не сможет плакать и ползать – ни перед ним, ни перед кем бы то ни было, но прежде всего перед ним, – скуля, что до него не дошло. Возьми этот камень, и ты возьмешь все, – говорили глаза Ллойда. – А что не включено во все? Само собой – Ге к Дроугэн. Ге к и эта забетонированная яма в земле, яма под основание креста Гека.

Он медленно протянул к камню руку. Она на мгновение замерла, не коснувшись золотой цепочки.

Это мой последний шанс. Мой последний шанс остаться Дональдом Мервином Элбертом.

Однако другой голос, говоривший куда более властно (но не без мягкости, словно прохладная рука на пылающем лбу), сказал ему, что время выбора давно прошло. Если сейчас он выберет Дональда Мервина Элберта, то умрет. Он искал темного человека по собственной свободной воле (как будто существовало понятие «свободная воля» для мусорников этого мира), он принимал благодеяния темного человека. Темный человек спас его от смерти, уготовленной ему Малышом (мысль о том, что именно для этого темный человек и послал Малыша, не приходила Мусорному Баку в голову), и, конечно же, это означало, что теперь он задолжал свою жизнь этому самому темному человеку… которого кое-кто называл Странником. Его жизнь! Разве он сам не предлагал ее ему снова и снова?

Но твоя душа… ты предлагал ему свою душу?

Взялся за гуж – не говори, что не дюж, подумал Мусорный Бак и осторожно обхватил пальцами одной руки цепочку, а другой – темный камень. Холодный и гладкий. Какое-то время подержал камень в кулаке, чтобы понять, сможет ли его согреть. Не думал, что ему это удастся, и оказался прав. Надел цепочку на шею, и камень прижался к коже, как маленький шарик льда.

Но он и не возражал против идущего от камня холода.

Этот холод уравновешивал огонь, всегда пылавший в его разуме.

– Просто скажи себе, что ты не знаешь его, – посоветовал Ллойд. – В смысле – Гека. Я так всегда делаю. Так легче. Это…

Широкие двери отеля с грохотом распахнулись. Из них донеслись исступленные, испуганные крики. Толпа ахнула.

По ступенькам спускалась группа из девяти человек. Гектора Дроугэна взяли в плотное кольцо. Он сражался, как тигр, пойманный сетью. На скулах мертвенно-бледного лица краснели пятна румянца. Пот ручьями струился по его телу. Он был гол. Пять человек держали Гека. В том числе и Одинокий Туз, которого Ге к подначивал насчет мистера.