Хорватские роды состояли из больших семей, которые и составляли основную ячейку общества.[1654] Власть общего князя хорватов ограничивалась жупанами, которые выбирали его, и старшинами семи родов. Тем не менее князь уже давно на деле передавал власть наследникам из собственного потомства.[1655] Князь являлся общим главой на войне.[1656] Вторым лицом после князя в хорватском племенном союзе являлся аварский баян. В подчинении у него находилось три жупы, тогда как князю подчинялось одиннадцать собственно славянских.[1657] Во внешней политике хорватские вожди ориентировались на христианские державы. Хорватский князь держал землю как дар византийского императора. Но при этом, в виде противовеса, «подчинялся» и далеким, пока бессильным на Балканах франкам.[1658]

Развитие связей с возрождающейся Далмацией, становление новой культуры сопровождалось укреплением власти князей и знати. В хорватском обществе, особенно в Приморье, четко выделяются три общественных слоя. Основную массу населения составляли простые общинники, занимавшиеся большую часть жизни мирным трудом. С их бедными на находки могилами резко контрастируют погребения дружинников. Это были люди войны, нуждавшиеся в оружии даже в загробном мире. Оружие хорватского воина могли составлять не только лук и копье, но также меч, секира, боевой нож. В наследство от авар досталось искусство конного боя — и обычай погребения с конской сбруей. Особую группу в хорватском войске составляли местные авары, имевшие собственного вождя-баяна. Эти сражались верхом, с мечом или саблей. Их могилы выделяются и бронзовыми украшениями «мартыновского» поясного набора. Наконец, высший общественный слой составляла знать — жупаны и прочие «господа». Их боевое снаряжение гораздо дороже, чем набор простого дружинника. Хотя, конечно, некоторые из местных «господ» входили в дружины князя или баяна. Верхушку общества составляли богатейшие жупанские и княжеский роды. В их могилах обнаружены богатые украшения, в том числе привозные ценности из золота и стекла.[1659]

Общение с романцами облегчалось единством веры — хотя бы формальным. Еще в VII в. хорватская знать приняла крещение. Хорватское духовенство подчинялось Риму. В стране создали две епархии. Глава одной из них был в сане архиепископа. Это позволяло с известной даже самостоятельностью от папства поддерживать церковную жизнь. Местами действовали римские еще христианские храмы. С конца VII в. хорваты полностью отказались от кремации умерших — если прежде вообще их совершали. Умерших хоронили в ямах на глубину до 1,5 м головой в зависимости от времени смерти на северо-запад или юго-запад, часто с инвентарем. Постепенно распространялся обычай захоронений по христианскому обряду в каменных или деревянных «гробах». Конечно, в массах, да и среди знатных людей новая вера была еще очень непрочна. Сохранялась возможность отступничества. Даже «христианские» могилы заполнены подношениями умершим, в зависимости от их имущественного положения. В могильниках Северной Далмации инвентарь имеется в 90 % захоронений конца VII — первой половины IX в.[1660] Но первые шаги в обращении хорватов уже были сделаны.

Итак, альпийские славяне на протяжении VIII в. достигли довольно высокого уровня общественного и культурного развития, во многом опережая других южнославянских сородичей. Главной причиной тому было сохранение независимости. Как увидим далее, лежавшие к востоку Сербия и Дукля отличались здесь лишь немногим. Хорватия и тем более Хорутания не знали ни болгарской, ни ромейской угрозы. Но им пришлось в VIII в. столкнуться с угрозами иными — аварской, а затем и франкской. На этом фоне разворачивалась и борьба вокруг принятия новой веры, христианства — к началу века еще отвергаемой хорутанами и лишь на словах воспринятой хорватами. И упорная проповедь, и смешение с местными жителями, и нужды политические влекли славян к христианству. Но те же политические заботы, при возникновении даже призрачной — а далеко не всегда призрачной — угрозы независимости, могли от веры и отвратить. Между тем усиливавшиеся государства Запада и в религиозных делах блюли свои интересы. Нарождающееся у альпийских славян христианство избежало иконоборческого погрома — благодаря почти полному отсутствию связей с Византией и ориентации на Рим. Но это же вовлекало их в сложные церковно-политические построения папского Рима, все теснее связанного с франками. Вместе с тем пока интерес славян и франков был общий — уничтожение Аварского каганата, освобождение его подданных от ига. И это имело решающее значение для исторического выбора хорватов и хорутан.

К началу VIII в. на границе Хорутании с лангобардами царил мир. Вернее, формального мира не заключалось, и славянские «роды» время от времени самовольно оседали на фриульских землях. Но крупных столкновений уже давно не было. Аварская угроза сковывала силы хорутан. Своих проблем хватало и у лангобардов. Такое затишье могло сохраняться еще долгое время, если бы не фриульский герцог Фердульф. Человек он был, по воспоминаниям потомков, «неустойчивый и надменный». Выходец с другого конца Северной Италии, из Лигурии, Фердульф желал доказать свое право на власть над фриульцами ратными успехами.

Фриульцев, конечно, раздражало расселение славян по землям герцогства. Такое расселение не могло то и дело не выливаться в конфликты из-за земель. К тому же рано или поздно хорутанские князья, отвлекшись от своих проблем, могли заявить притязания на занятые их соплеменниками земли. Потому «слава победителя славян» представилась Фердульфу весьма почетной в глазах подданных.

Пальчатая фибула. Аварская культура

Фердульф решил спровоцировать хорутан на нападение. Он подкупил «некоторых из славян», дабы те «своим наущением» натравили на Фриуль соплеменников. Неизвестно, какие аргументы использовали агенты Фердульфа. Вообще, славяне в племенную эпоху никогда от войн не бежали. Аварская угроза сковывала силы, но не лишала всякой возможности безнаказанного набега за добычей. Когда на хорутанском вече в поддержку новой войны с Фриулем выступила влиятельна партия, она нашла поддержку.