Именно кооперация, не ликвидируя мелких производителей и личную собственность, обеспечивая более высокую материальную выгоду, вместе с тем создает крупное производство, возможность использования машин и достижений агронауки, то есть сделать переход «к новым порядкам путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина»1.

При этом крайне важно, чтобы члены кооперативов не оставались пассивными потребителями, передав все дело в руки умелых торгашей, а сами становились грамотными культурными торгашами1428 1429. Это позволит им активно участвовать в управлении всеми делами кооператива, в распоряжении своей собственностью и результатами своего труда. Иначе член кооператива утратит то чувство самовыражения и самореализации личности, то чувство хозяина, которое для человека труда не менее важно, чем выгода, исчисляемая рублями.

Такая форма «низового» самоуправления в сфере бытовой, повседневной жизни — важнейший шаг на пути к более высокой цели: развитию самодеятельности и вовлечению всей массы трудящихся в управление своим государством. А без решения этой задачи, как не раз указывал Ленин, невозможны ни Советская власть, ни социализм. Конечно, кооперирование, заметил Владимир Ильич, — «это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения1430.

Важно лишь не испоганить все дело избыточным административным усердием, скоропалительностью, в особенности, насилием. В этом нет никакой необходимости, ибо кооперирование, как и весь НЭП, «приноравливается к уровню самого обыкновенного крестьянина… он не требует от него ничего высшего»1431.

И уж коли даже в капиталистических странах кооперативы пользуются целым рядом льгот, то тем более в пролетарском государстве им необходима всяческая под держка и политическая и экономическая помощь через госсубсидии, банковские ссуды, налоги, различные премии и т. п.1432

Для того, чтобы самые различные формы кооперации охватили все население, «для этого требуется целая историческая эпоха. Мы, — заключает Ленин, — можем пройти на хороший конец эту эпоху в одно — два десятилетия. Но все-таки это будет особая историческая эпоха, и без этой исторической эпохи, без поголовной грамотности, без достаточной степени толковости, без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы пользоваться книжками, и без материальной основы этого, без известной обеспеченности, скажем, от неурожая, от голода и т,д. — без этого нам своей цели не достигнуть»1.

Все проблемы, стоявшие перед Советской Россией, соотносились и рассматривались Лениным в тесной связи с экономическими, социальными и политическими процессами, происходившими в мире в начале XX века.

Исследуя основные тенденции этих процессов, Владимир Ильич формулирует главный вывод: начался распад всего прежнего миропорядка. Революции в России, Китае, Турции, Латинской Америке, рост протестного движения в Индии и других странах Азии, сама мировая война коренным образом изменили всю международную обстановку.

Народы этих стран, бывшие прежде объектом эксплуатации со стороны «цивилизованных» держав, стали брать свою судьбу в свои руки. И вовлечение в исторический процесс «новых сотен и сотен миллионов людей» необычайно ускорило темпы всего мирового развития1433 1434.

А так как именно эти народы составляли большинство населения планеты, дальнейшие судьбы всего человечества зависели теперь от того — сумеет ли «цивилизованный мир» соблюсти с этим большинством баланс интересов. Однако массовые расстрелы, учиненные англичанами в августе 1921 года в Индии, кровавое подавление восстания в марте 1922 года в Южной Африке, вся колониальная политика держав в целом, свидетельствовали о том, что мириться с новой реальностью они отнюдь не собирались.

История дала немало примеров того, как непонимание и недооценка объективности и неотвратимости происходящих процессов вели к гибели самые великие империи.

Цивилизованные римляне — с их великолепной поэзией, драматургией, философией, архитектурой, с их потрясающей техникой — так до конца и не осознали, что они — «уходящая натура». А эти несметные полчища варваров — это и есть «будущее человечества».

Поскольку к началу XX века мир был уже поделен великими державами между собой, начавшееся освободительное движение неминуемо принимало антиимпериалистический характер. И у тех, кто веками подвергался зверской эксплуатации и унижению, накопилась столь критическая масса обид и злобы, что она зачастую выливалась против тогдашней «западной цивилизации» как таковой.

И величайшая опасность заключалась в том, что в силу абсолютной — общей и особенно политической — неграмотности и предрассудков, это движение могло стать орудием в руках религиозных фанатиков и фундаменталистов, радикал-националистов и тому подобных. В этом смысле попытка восставших в 1921 году крестьян Мадрасской провинции Индии создать некий «Халифат» была тревожным звонком, ибо говорила о возможности превращения освободительной борьбы народов в трагический конфликт цивилизаций.

Победа революции в России, ее стремление выйти за рамки капиталистического развития создали иную историческую альтернативу. Объединив вокруг Советской России в добровольный союз многочисленные многоконфессиональные народы бывшей царской империи, находившиеся на самых различных уровнях общественного развития, она доказала, что возможен другой вариант. И недостаточный культурный уровень развития эти народов — в определенных исторических ситуациях — не может служить препятствием.

Русским марксистам на рубеже XX века уже приходилось решать подобную проблему. Когда первые рабочие и крестьянские протестные выступления стали сопровождаться дикими эксцессами, либеральный народник Н.К. Михайловский написал, что «развитие капитализма создает у нас не революционное рабочее движение, а общественное разложение, выражающееся в хулиганстве “дикарей цивилизации”»1.

Именно тогда сентиментальное «народолюбие», на котором воспитывалось несколько поколений российской образованной молодежи, у лидеров стало постепенно сменяться патологической «народобоязнью».

И уже тогда Ленин написал: пробуждение народа, который веками держали в темноте и невежестве, подавляли физически и морально, не может не выливаться в «дикие формы». Мы обязаны видеть разницу между «“русским бунтом, бессмысленным и беспощадным” и революционной борьбой…» Но революционеры не должны брезгливо отворачиваться от «эксцессов», а просвещать и организовывать эту массу, нести в нее «луч сознания своих прав и веру в свои силы». Только тогда, подчеркивал Владимир Ильич, народная ненависть найдет себе выход «не в дикой мести, а в борьбе за свободу»1435 1436.