в отношении неотъемлемых и нерушимых прав каждого человека и является обязательством для членов международного сообщества». В высоком смысле этого слова ВДПЧ можно рассматривать как письменную клятву всего международного сообщества беречь себя как некое целое в лице каждого конкретного индивидуума. Тем самым с правовой точки зрения были заложены основы для формирования обязательств государств-членов ООН перед мировым сообществом в отношении основных прав своих граждан. Об этом свидетельствуют, например, часть 2 статьи 16 Конституции Португальской Республики, установившей: «Предписания, содержащиеся в Конституции и законах и касающиеся основных прав, должны толковаться и находиться в полном соответствии с Всеобщей декларацией прав человека», а также часть 2 статьи 10 Конституции Испании, провозгласившей: «Нормы, связанные с основными правами и обязанностями, закреплённые Конституцией, соответствуют Всеобщей декларации прав человека, международным договорам и соглашениям по этим вопросам, ратифицированным Испанией».

За время своего победного шествия по миру из «манифеста, обладающего, прежде всего, моральным авторитетом», ВДПЧ, по мнению многих видных правоведов мира, превратилась в акт, содержащий общие обычные нормы международного права. Иными словами, в результате развития международного сообщества осознание ценностей, заложенных в ВДПЧ, поднялось до такого высочайшего уровня и получило всеобщее признание такой силы, что она стала источником международного права, т. е. приобрела правовой статус акта, имеющего обязательную силу. Об этом, например, заявил от имени пяти скандинавских стран (Дании, Финляндии, Исландии, Норвегии и Швеции) в одном из своих выступлений постоянный представитель Швеции при ООН, указав, в частности: «Всеобщая декларация общепризнана в качестве составной части всеобщего международного права».

Но самым убедительным подтверждением триумфального шествия ВДПЧ по планете является тот факт, что не менее 120 национальных конституций, принятых после Второй мировой войны, содержат формулировки основных прав, впервые упомянутых именно в ВДПЧ. Многие страны цитируют или включают её положения в свое конституционное законодательство. В известной мере можно утверждать также, что ВДПЧ стала школой правового мышления для многих законодателей стран мира. Как справедливо отметил второй Генеральный секретарь ООН (1953–1961) Даг Хаммаршельд, «Всеобщая декларация… в качестве общего стандарта прогресса для всех народов и всех наций… не только выделяет политическую мысль нашего времени по этим вопросам, но также воздействует на мышление законодателей всего мира». Здесь, правда, всё же надо оговориться: законодателей стран, разделяющих систему правовых ценностей западной цивилизации. Ведь в действительности сложно утверждать о наличии правового мышления, например, у парламентариев бывшего СССР или, как это ни печально констатировать, современной Украины и некоторых других республик распавшейся советской федерации. Будь подобное мышление в наличии, великая страна никогда бы не распалась, а на её руинах не возникли бы государственно-подобные образования, на территории которых наблюдается ускоренная приватизация общенационального достояния немногими и интенсивное вымирание многих, так и не доживших до счастливых времен, бывших строителей коммунизма.

Что же касается существенного влияния ВДПЧ на правовое развитие западных стран, то в качестве иллюстрации этого факта в юридической литературе часто приводится высказывание, сделанное лордом Уилберфорсом [Wilberforce] в 1980 г. в тексте решения верхней палаты Британского парламента — Палаты лордов — относительно конституции Бермудских островов. Подчеркивая, что эта конституция «испытала сильное влияние» Европейской конвенции о защите прав человека, почтенный правовед заметил: «На Конвенцию… в свою очередь, повлияла Всеобщая декларация прав человека, принятая ООН в 1948 г. Эти предшествующие документы… должны толковаться достаточно широко, без того, что называют легалистским буквализмом, — таким образом, который позволял бы индивидам в полной мере пользоваться основными правами и свободами [что и составляет предмет данного спора]». По сути, подобное мнение авторитетного судьи создало прецедент расширительного толкования любой конституции любого правового государства, выходящего далеко за пределы консервативных традиций и обычаев национального государственного права.

ВДПЧ явно оказала основополагающее влияние и на авторов канадской Хартии прав и свобод, являющейся частью Конституции Канады, поскольку национальные суды часто ссылаются на ВДПЧ при судебном толковании норм своего Основного закона. По этому пути также пошла судебная практика и многих других стран мира: Италии, Чили, Аргентины, Индии, Танзании, Нидерландов.

Но чаще, чем в какой-либо иной стране, на принципы ВДПЧ ссылаются в судах США. Авторитетным напутствием на этом пути стало известное решение Верховного суда США по делу «The Paquete Habaua», в котором отмечалось, что международное право является частью права США и должно применяться судами соответствующей юрисдикции всякий раз, когда связанный с ним вопрос должным образом представляется на их рассмотрение. Но при этом «в отсутствие соответствующего договора, административного или законодательного акта или судебного решения следует опираться на обычаи и обычную практику цивилизованных наций». Как уже отмечалось ранее, нормы обычного международного права в области основных прав человека составляют остов Права, верховенство которого признается всеми государствами-членами ООН, Совета Европы и других авторитетных международных организаций. Следовательно, эти нормы в качестве обычной практики цивилизованных наций должны, безусловно, применяться и в судебной практике государств, только ещё вставших на путь демократии.

Таким образом, суды многих государств, применяя ВДПЧ как некий общий для них всех кодекс прав человека, оказались связанными в некую всемирную правовую сеть, некий правовой интернационал по защите человека. Правовые традиции, обычаи, принципы, конституционная практика, высокие стандарты защиты прав человека в национальных системах правосудия становятся общим достоянием судов всего мира. По сути, возникает вполне осязаемый глобальный правовой феномен, который в литературе получил наименование «транснациональное судебное общение», или «судебная глобализация». Это явление порождает у людей надежду на высшую, наднациональную справедливость в споре с государством, которое, как свидетельствует обильная практика Европейского суда по правам человека, хронически неспособно обеспечить правосудие в некоторых республиках — бывших субъектах советской федерации. Хотя справедливости ради необходимо отметить, что ряд бывших советских республик не остался в стороне от признания на словах основополагающего влияния на их правовую систему ВДПЧ. Именно как признание, например, Украиной этого акта в качестве источника своего национального законодательства следует оценить следующее положение: «Верховная Рада Украины, руководствуясь Конституцией Украины, Всеобщей декларацией прав человека, 1948 года…, утверждает… настоящие Основы государственной политики Украины в области прав человека», нашедшие свое отражение в одноименном Постановлении Верховной Рады Украины от 17 июня 1999 г.

Последующее за ВДПЧ принятие ООН в 1966 г. Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и Международного пакта о гражданских и политических правах привело, как уже упоминалось выше, к формированию Международного билля о правах человека. Его влияние на судьбу человечества трудно переоценить. Под влиянием этих актов всемирного масштаба и наряду с ними важное, всё возрастающее значение стали приобретать и региональные акты по правам человека, такие, как Американская конвенция о правах человека, 1969 г., Африканская хартия прав человека и народов, 1981 г., Австралийская хартия прайвеси, 1994 г., Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека, 1995 г., Хартия основных прав ЕС, 2000 г. и некоторые другие.

По мере поступательного продвижения по миру Международного билля о правах любой человек, гражданином какого бы государства он ни