что поздно предупредил, судя по выводам из сказанного.

— Теперь да, я начал тревожиться. Потому как «главное мозг себе по-редакторски, по привычке не сократить, а то оно как-то вызывает подозрение на, что поздно предупредил, судя по выводам из сказанного» — это не по редакторскому, а по медицинскому ведомству. Вдруг вы вовсе не самозванец с фабрики валенок, что выдаёт себя за специалиста по внешнему виду чего-нибудь, а перед нами просто случай дислексии какая. Ну, бывает, но тогда надо ж помочь как-то, довезти до врача, вызвать переполох и суету с компрессами, мелко креститься в приёмном покое…

— блядь, представляю себе что там выходит из под редактора, который нихуя не может понять почему носки с сандалиями не носят. очевидно кому-то надо выяснить — то ли это это крестьянин, который в говномесах вонючих может пришлепать на прием, то ли это хитрожопый позер, от скуки выдумывающий всякую хуйню, чтобы показать какой он таки исключительный и не метросексуал ни разу, рубаху парня из себя корчащий. Скорее всего последний, судя по словам, что надо сандалии купить. Явно набивающийся в антиподы метросексуалам всяким, которым наверно тайно, глядя ночью в потолок, завидует, а зависть эта движет его на всякую хуету. при чем комментов будет до хуя с поддержкой, ибо пишет там, где его поддержат по любому, как ебаната лебедева в его жиже. какое унылое говно блядь — эти жжйные писаки, использующие тупые, набившие оскомину шаблоны для выкатывания своего невъебенского я. носи треники, сандалии с носками и шапку петушок, хуле тут говорить. тут незачот в том, что на народного героя с таким унылым текстом в стиле блондинки нихуя не тянете из-за тупости, упрямства и чванливости. дон кихот сандалейный епти, везти он меня собрался к врачу надеюсь ответа не получу больше, ибо случайно в этот говнопост попал, друзья кинули ссылку, и зря сделали. хорошо бы и ветку разговора со мной стереть, чтобы мне это говно на почту не приходило больше. впрочем, при случае сам удалю.

— Вот видите, как вы взволнованы. Да и то — я тоже взволнован, тоже! Кому верить? А? Если новостные агенства несут мне весть, что сандалии с носками уже разрешили, что они победно шествуют по подиумам? Или вам? А вдруг — вы всё же не метросексуал, а сотрудник Кимрской фабрики валенок? Вдруг тут тайная цель и всему виной эта фабрика?

Впрочем, мне кажется, что вы написали искренний, взволнованный текст. Не ответить на него нельзя, равнодушие тут преступно. Особенно мне нравится управление (это учёное филологическое слово) в выражении «рубаху парня из себя корчащий» — я мог бы корчить из себя и женскую рубаху, впрочем не о том я, не о том! Сколько здесь слов, что по меткому пушкинскому наблюдению, разошлись бы на поговорки! Вот «движет на всяческую хуету», то есть «подвигло на хуету» — это образ! И сильный образ! А вот «комментов будет до хуя с поддержкой» — «поддержка хуя»! Сам магистр Йода бы позавидовал. Или ретардация: «я здесь случайно, случайно!» — это придаёт особый драматизм, я бы не побоялся этого слова, драматургию.

Удалять ни в коем случае нельзя — это памятник, помяните меня, памятник.

— собственно читать говно не буду даже. в виду того, что словестный понос — поприще крестьянина говномеса, комменты сотру. хуле, говномесам треп только в радость, жиреет только от этого.

— Памятник! Памятник!

(Нет, ничто у меня не пропадёт, ничто. Всё несу в литературу, прижав ладошкой, чтобы не рассыпалось или там не протекло.)

Извините, если кого обидел.

22 декабря 2010

История про диалог CVLIII

— Здравствуй Брат! Я смотрел на фото, думал ты. Но написано москва, так что вот. Как? Блядь, встретиться?! ФАРТА!!!

— А кто вы, добрый человек, стесняюсь спросить?

— Вов, в душе не ебу! СТАРАЮСЬ!

— По-моему, вы чем-то взволнованы.

— Это, ты с кем разговариваеш?

— С вами, добрый человек.

Если мне звонит кто-то незнакомый, и дыша в трубку более одной минуты, говорит «Ты чё, не узнал? Ты чё? Всё ещё не узнал?», то я вежливо говорю ему: «Нахуй» и вешаю трубку. Если я в хорошем настроении, то кладу трубку молча.

Если же неизвестный мне человек говорит, представившись: «Мы с вами встречались в 1986 году, когда вместе сидели на губе в Алёшкинских казармах, помните?» или "Помните, наше восхождение на Эверест в 1999"? — я могу признать этот факт знакомства, а могу отказаться. Но в этом случае к собеседнику я отношусь с уважением, вне зависимости от того, знаком ли я с ним.

Если же человек, начинает, матерясь, бессвязно мычать, не объясняя своё появление, то он, увы, идёт нахуй.

Извините, если кого обидел.

23 декабря 2010

История-рэп на злобу дня

Вот это да!

Смотри! Смотри!

Глянь!

Вот это да!

Глянь! Глянь!

Глянь!

Смотри! Смотри!

Извините, если кого обидел.

23 декабря 2010

История вокруг него

Есть такие хорошие воспоминания Владимира Огнева[2] «О Викторе Шкловском и вокруг него». Мне их дал, правда, не он, а Эбаноидзе, и надо бы отдать, а я всё время забываю. Воспоминания эти тем хороши, что о Шкловском времён Гражданской войны написано много. Чрезвычайно много раз (и по-разному) рассказана история побега Шкловского в Финляндию. И двадцатые годы перетёрты воспоминателями тщательнее, может быть, прочего.

А вот благополучная жизнь Шкловского тогда, когда к нему пришла настоящая мировая слава как-то теряется.

Кажется, все события этой долгой жизни сосредоточены тогда, в историческом прошлом, когда молодой студент караулит от воров свою лодку на ночном берегу в Куоккале, когда сыплет сахар в жиклёры гетьманских броневиков, когда возвращается из Берлина на Родину, подняв руку, сдаваясь.

Но жизнь продолжается.

В благополучной этой жизни было множество трагедий, причём трагедий настоящих, неподдельных, и был множество счастья.

Огнев описывает один разговор со Шкловскийм, что происходит на даче близ Шереметьево: «…Я пришел к Шкловскому, когда он собирался ехать за границу. Он жил на маленькой даче, и вокруг шевелились от сильного ветра посаженные им молодые кустики сирени. Он стал говорить о Толстом и незаметно для себя увлекся… Я с ужасом увидел, что он выкапывает вчера посаженные кусты и складывает их рядом с ямками. Но мысли его были так остры и неожиданны, что я боялся их спугнуть. Потом Шкловский пошел на другую сторону дачи и быстро и ловко вырыл