Филлис и Олив через силу поцеловали его. Он чуть заметно дернулся. Хамфри положил руку ему на плечо и сказал:

— Идем, сын, ты дома.

Флориану оказалось не о чем говорить с домашними. Он часами просиживал у окна, глядя в сад. Филлис изо всех сил старалась его любить. Они оба — дети Виолетты, оба молча злились на то, что ее смерть прошла так незаметно, была поглощена скорбью по Тому, так же как ее жизнь была поглощена жизнью Олив. Но ни Флориан, ни Филлис не любили разговоров о таких вещах. Ни он, ни она никогда не говорили о чувствах. Филлис один раз попыталась, неловко, запинаясь, не зная, как лучше сказать — «Виолетта» или «мама», и Флориан продемонстрировал чувства — взрыв мрачной ярости. Филлис приносила ему небольшие дары — пирожные, сладости, и он их жадно пожирал.

Днем он только сидел. Ночью он ходил. Тяжелый стук хромой ноги и зловещее ровное одышливое сипение слышалось на лестницах и в коридорах.

Как-то ночью Олив проснулась, когда он проходил мимо ее двери, и ощутила чистую ненависть. Жить с ним было все равно что с чудовищем, подменышем, демоном Потом она возненавидела себя еще сильнее, чем его. Потом отправилась за виски, стараясь не столкнуться с фронтовиком — несложная задача, потому что было слышно, где он бродит.

Они заметили, что он вырезает объявления из газет. Однажды он сказал, что ему предложили должность помощника учителя в школе Бедейлз, и он согласился. С мрачной, печальной ухмылкой он сказал, что умеет ставить палатки, разводить костры и всякое такое.

Домашние сказали, что он будет приезжать домой повидаться, на каникулы, и он ответил: «Да, наверно».

Филлис подумала: почему бы ей самой не уехать? И решила, что, может быть, уедет. Может быть.

1

Ты в Зазеркалье, Алиса, нравится тебе здесь?

Мир поделен на квадраты — шахматная доска,

Встречный сидит с кальяном: живая спесь.

Странно услышать советы от червяка.

Логику режут на части, что твой пирог,

Розы и яйца спорят до хрипоты:

«Сколько, скажи-ка, у этой солонки ног?» —

Окорок оскорблен, что к нему на «ты».

В небе высоком плывут и плывут облака,

Спят королевы, как выводок робких птах,

Спят короли, их мечтаний несет река.

Видят серьезных устриц на берегах,

Лесом поросших, где лета горят костры,

Никто не стреляет, и звери всегда добры.

Прыгай, Алиса, прыгай в другой квадрат —

Заросли и канавы участки разъединят.

Прыгай, Алиса, прыгай, чего стоять:

Действовать легче, гораздо легче —

Чем просто ждать.

Кошки и мышки, мушки и пушки — вот наша жизнь,

Верным вассалам время пришло воевать.

Главное, помнить — если в нору летишь —

Надо отвлечься, отвлечься: думать и рассуждать.

Как по-английски ты рассудительна и холодна:

Слово твое усмиряет тревоги и исцеляет боль:

Видишь, Алиса, видишь: стоит стена Верных вассалов.

Воинственных мальчиков — перед тобой.

2

Глупые воины не умирают,

Глупые воины в пекло шагают:

Рухнули, Встали. И вновь упадут:

Спать с наступлением темноты.

Красные розы на белых идут:

Правила в схватках они блюдут.

Если успешно закончится бой,

Джема и чаю получит любой —

От Провидения дар благой —

Получим и я, и ты.

Да, Провиденье добро к дуракам,

Лес же ко всем жесток:

Коль заблудился, ни тут, ни там

Тебе не найти дорог:

Небо чернеет от воронья,

Ветер деревья гнет.

Буря приходит, грозой гремя,

Воет, кричит, ревет.

Красное с черным сплавит огонь.

Красное с черным. Ненависть. Боль.

3

Я видел лес, смешенье всех стихий:

В огонь горячий превратился воздух,

Земля текла расплавленным потоком,

Деревья, словно спички, загорались.

Огонь не иссякал.

Ни взора и ни слуха

Он не щадил.

Людей смешали с грязью.

Они и были грязью, пылью, прахом:

Все обратилось в прах, все истекало кровью

Под жалкими обрубками деревьев.

Живой не мог стоять — и по колено

Тонул в крови своих погибших братьев.

Мы шли по мертвым лицам.

Падали бессильно

Поверх уже упавших. Все смешалось:

Плоть, дерево, металл жестокий.

Утрачена опора, смысл жизни:

Ни света нет, ни дня, ни горизонта —

Все поглотила серость.

Кровь на сером Лице товарища.

На серо-бурых листьях.

В другом лесу

Идет Алиса с молодым оленем.

Их не зовут никак:

Ни девушка, ни зверь, ни что живое.

Растения растут.

Летают твари.

Трепещут крылья.

Все без изменений.

Здесь хорошо. Здесь безразлично. Тихо.

Здесь царствует блаженное безделье,

Которое разрушил Змей коварный

В саду Эдемском, где Адам

Именовал всех тварей сущих, а затем…

Затем вкусил Греха и устыдился.

В Тьепвале между временем и местом

Шум страшный превратился в тишину,

Боль страшная — в забвенье. Мне была

Дарована немыслимая милость —

Не зная, знать. Ни как меня зовут,

Ни имена всех тварей в этой тьме.

Я безразлично пялился на пни.

Обрубки дерева, металла, щепок, плоти —

Слились в одно. Сосед хрипит в крови.

Он умер. Смерть со мною рядом ходит.

1

Смотри — они стоят невинны и чисты.

Прислушайся к печальной перекличке.

Лугг, Холм, Лесс, Йорк, Девон,

Твид, Северн, Тайн и Уэллс.

Здесь

Здесь

Молчанье…

…Выбыл

Отмыты дочиста и пахнут влагой, мелом,

и чуточку чернилами на пальцах.

И ваксы тоже — слабый отголосок.

Все встали кучно, словно облака

Над небом Англии, что далеко отсюда.

Там, далеко, они плывут, как рыбы,