Главную роль здесь играет телеологический принцип, столь плодотворно определяющий дальнейшее развитие естествознания, в том числе и медицины. Мы неоднократно обращали внимание читателя на его основополагающее значение для системы Галена.

В диалоге «Тимей» рассуждения об анатомическом устройстве человеческого тела и акте его создания тесно связаны с учением о природе души. Платон помещал высшую, бессмертную часть души в головной мозг, хотя и не имел эмпирических свидетельств, подтверждающих правильность его предположения. По мнению Дж. Лонгригга, Платон стремился отделить эту часть души от смешения с плотью, в которой располагаются и ее низшие части[249]. Гален комментирует это представление Платона в своей работе «О зависимости свойств души от темпераментов тела»: «Итак, поскольку существуют три части души, то Платон желает показать, где они находятся. Одна из них обнаруживается в печени, другая — в сердце, а третья — в головном мозге. Причем, как кажется, Платон был убежден, что из этих частей только разумная часть бессмертна»[250]. Из этого следует и важное анатомическое замечание о роли шеи, которая физически отделяет голову от остальных частей тела с их физиологическими процессами, как бы «загрязняющими божественное» и разумное в человеке. Это базовое представление определяет отличие системы Платона от представлений Эмпедокла, который утверждал, что душа происходит из крови. Она же (находящаяся в районе сердца), по мнению Эмпедокла, служит местом расположения мыслей и чувств человека. Таким образом, интеллект и общие способности зависят от пропорций смешения элементов в крови в результате переваривания пищи. Вместе с тем физиологически необходимый процесс пищеварения сопровождается наибольшим загрязнением (не все поступающие с пищей элементы полезны и усваиваются), что несовместимо с процессами высшего, духовного порядка. Для Платона важны естественные критерии, с помощью которых постигается истинная сущность вещей, а в медицине таковой является вопрос о появлении жизни. Соответствующие физиологические процессы Платон также связывает с божественным началом, определяя, например, семенную жидкость как субстанцию мозга. Платона отличает стремление к системным рациональным обобщениям, непротиворечивой теории — отсюда и математические объяснения телеологической гармонии.

В свою очередь, в трактовке основных физиологических процессов Платон обнаруживает мало разногласий с системой Эмпедокла: их взгляды на пищеварение, описание систем дыхания и кровообращения весьма схожи. Однако описание их творения и принципов функционирования у Платона полностью построено на телеологическом принципе. Мы встречаем характеристику сердца как «узла вен» и «фонтана крови», рассказ о разделяющемся сплетении сосудов, распространяющихся по всему телу, с указанием целеполагания этого распределения — доставлять с кровью питание всем тканям и органам человеческого тела («Тимей», 70b). Гален следующим образом комментирует аналогии, возникающие в связи с этим описанием: «На примере с оросительными каналами садов Платон описывает систему вен. Он говорит о крупных венах, от которых расходятся [более мелкие], распространяясь по всему телу. Все они расположены внутри организма. Он называет их спинными (νῶτος), так как они расположены вдоль спины. Называя эти сосуды венами, Платон не ошибается, потому что, как мы знаем, древние называли артерии венами. Однако он не совсем прав, когда говорит о разделении тела этими сосудами на правую и левую части. Спинные сосуды различны: одни имеют тонкие стенки и не пульсируют, другие, наоборот, имеют стенки в пять, шесть раз толще и при этом пульсируют. Именно эти сосуды и называются артериями. Кроме того, эти спинные сосуды не располагаются слева или справа, но находятся посередине позвоночного столба, с обеих сторон которого располагаются нервы» (Фр. к комм. 77с9-d3).

В своем труде «О назначении частей человеческого тела»[251] Гален утверждает, что Герофил первым установил отношение между артериями и венами, а также обратил внимание на толщину их стенок. Как указывает Гален в комментарии к «Тимею», Платон, вслед за древними авторами, не видел разницы между артериями и венами, считая, что все сосуды одинаковы. Гален также развивает идею Платона, считавшего, что сосуды, расположенные вдоль позвоночного столба, были созданы удвоенными из-за разделения тела на две части в процессе творения (Фр. комм. к 77с9-d3). Гален полагал, что врачи-гиппократики именовали артерии венами, прекрасно зная отличия этих сосудов друг от друга. Слово «φλέψ» (вена) помимо своего основного значения — кровеносного сосуда еще обозначало «канал», «подпочвенный проток». Именно поэтому столь органична аналогия между кровеносной системой и сетью оросительных каналов, используемая Платоном[252]. По его мнению, кровь приводится в движение по оросительной системе сосудов силой, вызываемой естественным движением внутреннего огня, придающего окружающему воздуху «круговой толчок». Именно токи воздуха и огня создают механизм дыхания, а легкие это движение поддерживают своими сокращениями. Эта точка зрения позднее критиковалась Галеном: «Я не знаю, что побудило Платона остановить свой выбор на учении о “круговом толчке”, а не на учении о “притяжении”, кроме, может быть, мнения Гиппократа. Дыхание не может быть действием или движением с помощью “кругового толчка”, это еще доказал Эрасистрат, опровергнув мнение Гестия» (Фр. к комм. 79e10-80c8).

Крайне интересна модель физиологии человеческого тела, предлагаемая Платоном. Части тела, в структуре которых превалируют более мелкие элементы, непроницаемы для крупных. Напротив, анатомические образования, в основном состоящие из более крупных по размеру первоначал, проницаемы для идеальных тел, меньших по размеру. Мельчайшим является тетраэдр первоэлемента огня, чуть крупнее — октаэдр воздуха, соответственно, они проникают всюду — именно так реализуются универсальные функции поддержания «внутреннего тепла» и дыхания, необходимого для охлаждения и осуществляющегося через легкие и через кожу. Эту проникающую способность огня и воздуха, созданную Богом для физической реализации основополагающих физиологических процессов, Платон иллюстрирует с помощью «верши» — ловушки для рыб, представляющей собой плетеную корзину из тростника с широким отверстием в верхней части, но имеющую непосредственно под этим отверстием конус, который простирается внутрь и вниз, образуя узкий внутренний вход, затрудняющий путь обратно для пойманной рыбы.

В своих комментариях к диалогу «Тимей» Гален уделяет значительное внимание функциональным объяснениям модели, предложенной Платоном (Фр. комм. к 78d2-79a4). Организм человека механистически может быть представлен в виде верши, особой конструкции, состоящей из двух внутренних камер, наложенных друг на друга. Внешняя, первая сеть создается Демиургом из элементов воздуха, внутренняя — из огня, на входе в вершу образуется не одна, а две воронки, причем одна из них раздвоенная. Таким образом, обозначаются отверстия для попадания в организм воздуха и пищи. Раздвоение дыхательной воронки соответствует входу воздуха через нос и рот — иначе дыхание было бы невозможно при употреблении пищи. Удлинение нижних частей двух верхних воронок означает формирование пищевода и трахеи с бронхами. Внутри большой верши находятся малые, вход в которые осуществляется через воронки: одна малая верша соответствует легким, и попасть в нее