потом службе пришел конец, и владыки перевалов стали свободны, как волки. Свободны, благородны и суровы.

Глава 13

Талиг. Замок Ноймар

Окрестности Олларии

399 год К.С. 8-й день Осенних Волн

1

Рудольф Ноймаринен оторвал голову от какой-то бумаги, неспешно водрузил перо на роговую подставку и поднялся из-за стола. Выглядел герцог, мягко говоря, усталым.

– Нужда в твоей поездке отпала, – бросил он, знакомо потирая спину. – В поездке, не в тебе. Завтрак сейчас принесут…

Жермон кивнул и без церемоний уселся за длинный, покрытый серым сукном стол. Тех, кого Рудольф держал за своих, он не угощал и не предлагал садиться, дескать вы и так дома, что хотите, то и делайте. Об этом, как и о манере пожизненного Проэмперадора Придды бродить по комнате, размышляя вслух, знал весь Талиг. О чувствах генерала Ариго знал лишь сам Ариго, но за Рудольфом он бы прыгнул в Закат и сказал, что так и было.

Разминая шею, хозяин с силой повел плечами, резко звякнули, столкнувшись, две цепи – герцогская и вторая, широкая, из плоских золотых звеньев. Цепь регента?! Как же он ее сразу не заметил?! Рудольф поймал взгляд гостя и хмуро кивнул, подтверждая, что генеральские глаза не врут и герцог Ноймаринен в самом деле – регент Талига.

– К лету сниму этот ошейник к кошачьей бабушке. – Старый волк частенько начинал свои монологи с ответов на невысказанные вопросы. – Гадаешь, что стряслось? Не догадаешься, разве что с ума сойдешь. Людвиг должен был рассказать про Эпинэ…

И рассказал, но при чем тут регентство? Разве что короля после варастийских чудес потянуло на подвиги и он свалился с лошади. Или ему помогли? Тогда королем стал Карл, а Ворон – регентом. Может ли регент Талига воевать по найму в чужой стране? Может ли передать регентство? Жермон в законах не разбирался, его делом была война.

– Фердинанд умер?

– Если бы, – регент махнул рукой и побрел от стола к печке. – Когда я посылал к тебе Людвига, из Эпинэ тянуло дымком, не более того. Когда он добрался до перевалов, дым уже стоял столбом.

Пришел слуга, принес приборы и торские кружки с костяными ручками и откидными крышками. В Эпинэ вино со специями не кипятят даже зимой, в Ноймаре с глинтвейна начинают даже завтрак.

– Ну, с приездом!

– Спасибо, монсеньор.

В печи трещал огонь, пахло пряностями и вином, на длинном «рабочем» столе блаженствовала толстая старая кошка. Ее звали Метхен.

– В Эпинэ всплыл Альдо Ракан. – Герцог неторопливо отхлебнул. Волк, который перед охотой пьет глинтвейн. Старый волк, но от этого не менее опасный. – И Леворукий бы с ним, но собранная тессорием сволочь, которую назвали Резервной армией, переметнулась к мятежникам. Леонарда Манрика, судя по всему, прикончили свои же, Сабве, похоже, удрал. Видимо, в Каделу, так как в Олларии не объявлялся, а Ворон для него теперь хуже Ракана. Сообщить о поражении мерзавец, по великой своей занятости, забыл.

– Трус, – чудом не захлебнулся Ариго, – какой же трус…

– Не больше чем братец, – Ноймаринен с силой захлопнул крышку – он не любил остывшего. – Мне весть о поражении привез теньент Куртис. Из парня будет толк, так что я взял его в разведчики. Расспроси при случае, пригодится.

– Расспрошу, – пообещал Жермон, глядя, как регент бредет к печи и берет со стойки кочергу. – Кого испугался старший Колиньяр? Вас?

– Для начала – мятежников. Узнал про разгром и удрал вместе с Манриком. Карла с сестрами уроды прихватили с собой, а вот Фердинанда потеряли. Умник где-то отсиделся, вылез и начал править. Через неделю его ожидаемо продали со всеми потрохами. Что творится в Олларии сейчас, не знаю. Последние новости пришли от полковника Ансела, он вывел ту часть гарнизона, которая на что-то годилась, больше там сопротивляться некому.

– Где сейчас мятежники? – Ариго торопливо проглотил ставший горьким глинтвейн. – И какими силами располагаем мы?

– Мятежники в Олларии. – По лицу Рудольфа плясали недобрые отблески, само лицо тоже добротой не лучилось. – Хорошо, что ты быстро добрался.

– Мог быстрее, но возил Людвига к бергерам.

– Ну хоть гульнули напоследок. – Регент ткнул кочергой в черно-красную печную пасть. – Когда дриксы с гаунау узнают о наших делах, они обрадуются, а радость окрыляет. Не удивлюсь, если «гуси» попробуют полетать. И еще меньше удивлюсь, если кесарь замахнется на Хексберг, а Хайнрих – на перевалы.

О том, что в Хексберг хорошо если осталось два десятка кораблей, Рудольф напоминать не стал, Жермон это знал и без него. Когда флот уходил в Фельп, считалось, что Дриксен затаится. Кесарю надоело таскать павлиний хвост, он только и ждал, что этот хвост выдернут. Расчет на скрытое соперничество Паоны и Эйнрехта был верным. Пока не умер Сильвестр.

– Закатные твари, – пробормотал Ариго, – Алва знает?

– Нет, – отрезал герцог. – И когда узнает, ведомо только Леворукому и Фоме, а старый пройдоха станет тянуть до последнего. И будет на свой лад прав. Гайифа с Бордоном вряд ли позволят схватить себя за шиворот еще раз, да еще в строгом соответствии с Золотым договором.

– Значит, – подался вперед Жермон, – вы сейчас не просто регент Талига, вы еще и Первый маршал.

– Вот уж не думал, что снова влезу в эту упряжь… – посетовал Рудольф, прикрывая поддувало. – Придется перебираться, Ноймар для регентской ставки не годится. Ты едешь со мной, причем как граф Ариго. Вот уж не было бы счастья, да несчастье помогло,

– Монсеньор, я правильно понимаю, что мне придется… стать опекуном ее величества?

– Неправильно. – Регент повернулся к печи спиной, теперь ему предстоял путь к окну. – Королева осталась с королем, ну, или ее оставили.

Трое слуг – пожилой и двое мальчишек – приволокли подносы со снедью, которой хватило бы на трех генералов и одного крокодила, добавили свечей, вернули кочергу на место и ушли. Ноймаринен на ходу отломил кусок хлеба и обмакнул в подливу.

– Оказывается, я голоден… – удивился он и пошел дальше. – И ты, между прочим, тоже.

– Я всегда голоден, – попытался пошутить генерал, берясь за густо приправленную сельдереем зайчатину. Есть действительно хотелось, но думать и злиться это не мешало. – Как же дорого нам обошлась смерть Сильвестра, то есть обходится…

– Полной цены мы еще не знаем, – регент обернулся, скользнул взглядом по шпалере с видом Хексберг, – да и с платежами, боюсь, просрочили. Ринальди Ракан платил в девяносто седьмом году своего Круга, Эрнани Последний дотянул до лета девяносто девятого, а мы и того хуже.

Жермон угрюмо кивнул, древние беды его никогда не занимали, но с этими Изломами что-то и впрямь было не так.

2

За Эпинэ Люра заехал лично, проявил предупредительность, не упустив возможность лишний раз ткнуть в нос свою незаменимость. Мерзавец успел все: возвести эшафот, согнать людей, найти и подогнать по фигуре маршальский мундир, пока еще олларовский: черно-белый с