Та вышла и сказала слугам: «Эта судомойка — обманщица! Сведите ее во двор и отрубите ей голову».

Слуги ухватили было красавицу Малеен, но она так громко стала призывать на помощь, что королевич услышал ее голос, поспешил из своей комнаты и приказал слугам немедленно выпустить девушку на свободу.

Принесли свечи, и тогда он заметил у ней на шее то золотое ожерелье, которое он надел на нее перед дверями кирхи.

«Ты — настоящая моя невеста! — сказал королевич. — Ты со мною и в кирху шла, приди же теперь ко мне в опочивальню».

Когда они остались наедине, он сказал ей: «Ты, в то время как мы шли к кирхе, упоминала о красавице Малеен, моей нареченной невесте; если бы я думал, что это возможно, то я готов был бы верить, что она стоит передо мною: так поразительно ты на нее похожа».

И она отвечала: «Ты и точно видишь перед собою невесту Малеен, которая из-за тебя семь лет просидела во мраке темницы, голод и жажду вынесла и долго-долго жила в нужде и бедности; но сегодня и на меня просияло солнышко красное. Я с тобой в кирхе повенчана, я тебе законная супруга».

Они поцеловались и счастливо стали поживать до конца дней своих.

А ложной невесте за ее коварство отрубили голову.

А башня, в которой сидела девица Малеен, стояла еще долго-долго, и проходившие мимо дети пели:

Жил когда-то человек; он только и знал, что в карты играть, и прозвали его потому Гансль-игрок; а так как он, не переставая, играл, то проиграл и свой дом, и все, что у него было. И вот, как раз в последний день, когда заимодавцы хотели забрать у него и дом, явился к нему Господь Бог, а с ним вместе Святой Петр, и попросились к нему на ночлег.

Гансль-игрок и говорит: «Хотите, оставайтесь ночевать, но дать вам постель и накормить вас я не могу».

Тогда Господь Бог сказал, что пусть он только их на ночлег пустит, а еды они уж сами себе купят. Гансль на это согласился.

Вот дал ему Святой Петр три геллера, чтоб пошел Гансль к булочнику купить хлеба. Пошел Гансль-игрок, но проходил мимо дома, где обычно всякие игроки-шулеры собирались, которые у него все и повыигрывали; они подозвали его и стали ему кричать: «Гансль, поди-ка сюда!» — «Да, — говорит он им, — вы хотите у меня и эти три геллера выиграть». Но они его не отпустили. Вошел он к ним и проиграл эти три геллера. А Святой Петр и Господь Бог все ждут его, дожидаются, а он назад не возвращается. Вышли они тогда к нему навстречу.

Приходит Гансль-игрок и говорит, что деньги, мол, у него из кармана в дыру проскочили и он все время лазил да их разыскивал. Но Господь Бог уже знал, что тот их проиграл.

Дал ему Святой Петр еще три геллера. Ну, уж теперь Гансль не дал себя ввести в соблазн и принес Святому Петру хлеба. Вот, спрашивает Господь Бог Гансля, не найдется ли, мол, у него вина, а Гансль-игрок говорит: «Нет, сударь, бочки все у меня порожние».

Говорит тогда Господь Бог, чтоб спустился он в подвал: «Там теперь самое лучшее вино стоит».

Долго не хотел Гансль-игрок этому верить, но, наконец, сказал: «Ладно, схожу в подвал, но я-то ведь знаю, что вина там нету».

Начал он нацеживать из бочки, и вдруг потекло из нее самое лучшее вино.

Принес он Господу Богу вина, и остались они у него ночевать.

На другой день рано на рассвете говорит Господь Бог Ганслю-игроку, чтобы выпросил он у него для себя три награды. Думал Господь, что тот будет просить, чтоб пустил он его в рай, но Гансль-игрок попросил у него карты, которыми можно было бы всегда выигрывать, такую же игральную кость и дерево, на котором росли бы разные плоды и овощи, и если бы кто на то дерево взобрался, то спуститься оттуда назад не мог бы, пока он сам ему не прикажет. И дал ему Господь Бог все, что он попросил, а затем ушел вместе со Святым Петром.

Только теперь и начал Гансль-игрок играть по-настоящему и в скором времени выиграл целых полсвета.

Говорит тогда Святой Петр Господу Богу: «Дело не к добру клонится, этак в конце концов он весь свет выиграет. Надо бы нам послать к нему Смерть».

И они послали к нему Смерть. Приходит Смерть, а Гансль-игрок как раз в это время сидел за игорным столом. Вот Смерть и говорит: «Гансль, выйди-ка сюда на минутку».

А Гансль-игрок ей отвечает: «Подожди маленько, пока игра кончится, а пока что взберись на то вон дерево да что-нибудь сорви, чтобы было нам что по дороге жевать».

Вот Смерть и взобралась на дерево; захотелось ей вниз спуститься, но она никак не могла, и заставил ее Гансль-игрок сидеть там целых семь лет, и за это время не умер ни один человек на свете.

Говорит тогда Святой Петр Господу Богу: «Дело, Господь, не к добру клонится, теперь ведь никто не помирает, надо бы нам к нему самим сходить».

Пошли они сами, и приказал Господь Бог Ганслю-игроку, чтобы позволил он Смерти с дерева слезть. Тот тотчас пошел и сказал Смерти: «Слезай вниз!»

И Смерть тотчас схватила его и задушила. Она ушла вместе с ним оттуда и увела его на тот свет.

Вот подошел этот мой Гансль к небесным вратам и постучался. «Кто там такой?» — «Гансль-игрок». — «Ах, нам такого не надо, ступай прочь отсюда».

Подошел он тогда к вратам чистилища и постучался опять. «Кто там такой?» — «Гансль-игрок». — «Э, да ведь ты попал к нам не из-за беды и несчастья, а играть мы с тобой не собираемся. Ступай прочь отсюда».

Подошел тогда Гансль к вратам ада, его впустили, но там никого не оказалось, кроме старца Люцифера да хромых чертей (другие в то время по свету расхаживали). Усадил их тотчас Гансль-игрок и принялся опять за свою игру. Но сейчас у Люцифера не было ничего, кроме вот этих хромых чертей; вот Гансль-игрок и выиграл их у Люцифера, потому что своими картами он мог все выиграть.

Выбрался он со своими хромыми чертями из ада и направился в Гогенфурт. Вырезал там себе шест для прыжков, подкинул его к небу и начал небо раскачивать, и стало оно уже потрескивать.

Вот и говорит опять Святой Петр Господу Богу: «Дело не к добру клонится, надо будет его сюда впустить, а не то он нас самих с неба сбросит».

Вот, значит, пустили они его на небо. Но принялся Гансль-игрок опять там за свою игру, и поднялся на небе тотчас такой шум и беспорядок, что не могли они и собственных слов разобрать.

И говорит Святой Петр опять: «Господь, дело не к добру клонится, надо будет его вниз сбросить, а не то он взбунтует все небо».

Вот, значит, взяли они его и сбросили вниз; и разделилась тогда его душа на части и вселилась в разных других игроков-побродяжек, что живут и до сей поры.