Набрав домашний номер Джека, который помнил наизусть, Сол слушал длинные гудки. Дома у Коуэна никого не было. Он вынул мелочь и набрал телефон израильского посольства, попросив секретаршу связать его с Джеком. Когда другая секретарша осведомилась, кто звонит, Сол назвался Сэмом Тэрнером, как ему советовал Коуэн. Джек должен был поставить своих людей в известность, чтобы его без всяких промедлений связывали с Сэмом Тэрнером.

Сол ожидал более минуты, борясь с болезненным ощущением тошноты, нараставшим внутри. Затем в трубке послышался мужской голос:

— Алло, простите, кто это говорит?

— Сэм Тэрнер, — повторил Сол, чувствуя, как тошнота поднимается все выше. Он осознавал, что надо повесить трубку.

— Ас кем вы хотите говорить?

— С Джеком Коуэном.

— Не скажете ли вы, по какому делу вы звоните мистеру Коуэну?

— По личному.

— Вы родственник или друг мистера Коуэна? Сол повесил трубку. Он знал, что проследить, откуда был сделан телефонный звонок, гораздо труднее, чем это делается в фильмах и телепрограммах, но он был на связи достаточно долго. Набрав номер справочного бюро, получил телефон "Лос-Анджелес Таимо и использовал остатки своей мелочи, позвонив в редакцию.

— "Лос-Анджелес Тайме" слушает.

— Да, — откликнулся Сол, — меня зовут Хаим Херцог, я занимаю должность помощника начальника отдела информации израильского консульства в вашем городе и хочу исправить опечатку, допущенную в статье, опубликованной вами на этой неделе.

— Да, мистер Херцог. Вам нужно обратиться в архивный отдел. Секундочку, я соединю вас.

Сол уставился на длинные тени, ползшие по склону холма через шоссе напротив, и так глубоко задумался, что даже подпрыгнул, когда женский голос ответил ему:

— Некрологи, архив.

Сол повторил ей свою вымышленную историю.

— За какое число вышла эта статья, сэр?

— Простите, — извинился Сол, — у меня под рукой нет вырезки, я запамятовал.

— А как звали джентльмена, о котором вы говорите?

— Коуэн, — ответил Сол. — Джек Коуэн. — Он прислонился к стенке таксофона и принялся смотреть, как большие черные дрозды клюют что-то на кустах. В это время над головой, на высоте футов пятисот к западу, проревел вертолет. Сол представил себе, как женщина в отделе некрологов и архива нажимает клавиши компьютера.

— Есть, — откликнулась она. — Это было в среду. Газета за 22 апреля, на четвертой странице. «Чиновник израильского посольства убит и ограблен в аэропорту». Вы эту статью имели в виду, сэр?

— Да.

— Мы получили ее по каналам Ассошиэйтед пресс, мистер Херцог. Если там и были допущены какие-либо ошибки, в них повинен телеграф в Вашингтоне.

— Не могли бы вы прочитать мне эту статью? — попросил Сол. — Просто чтобы я убедился, действительно ли там присутствовала ошибка...

— Конечно. — И женщина зачитала ему четыре параграфа, которые начинались: «Сегодня днем на стоянке международного аэропорта Даллес был обнаружен труп пятидесятивосьмилетнего Джека Коуэна, старшего советника по сельскому хозяйству израильского посольства, ставшего жертвой ограбления» и заканчивались: «Несмотря на отсутствие свидетелей, полиция продолжает вести расследование».

— Благодарю вас, — ватной рукой Сол повесил трубку. Черные дрозды на ветках кустарника покончили со своей невидимой трапезой и расширяющейся спиралью взлетели в небо. Сол помчался вверх по каньону со скоростью семьдесят миль в час, выжимая из фургона всю возможную мощность и маневренность. Он почти минуту простоял у таксофона, пытаясь выстроить логическую и обнадеживающую версию, что Джек Коуэн действительно погиб вследствие случайного ограбления. В реальной жизни такие совпадения происходили регулярно, но даже если это было не так, со дня его смерти прошло уже четверо суток, и если бы убийцы Коуэна связали бы его с убежищем Сола и Натали, они бы уже были здесь.

Но Сола это не успокаивало. В клубах пыли он свернул на дорожку, ведущую к ферме, и, не сбавляя скорости, понесся мимо деревьев и изгородей. «Кольт» он с собой не взял. Револьвер остался в его спальне наверху, рядом с комнатой Натали.

Машин перед домом видно не было. Передняя дверь была заперта. Сол открыл ее и вошел в дом.

— Натали!

Сверху ему никто не ответил.

Сол быстро огляделся, не заметил ничего подозрительного, прошел сквозь столовую и кухню в комнату наблюдений и обнаружил винтовку с капсулами на том самом месте, где он ее оставил. Он убедился, что в дуло вставлена красная капсула, прихватил коробку с остальными капсулами и бегом вернулся в гостиную.

— Натали!

Он уже поднялся на три ступени, держа перед собой винтовку наготове, когда на верхней площадке появилась Натали.

— Что случилось? — с сонным видом, протирая глаза, спросила она.

— Собирайся. Просто хватай все и забрасывай в машину. Мы должны немедленно уезжать.

Не задавая никаких вопросов, она повернулась и бросилась в свою комнату. Сол поднялся к себе, взял револьвер, лежавший на чемодане, проверил предохранитель и вставил новую обойму. Убедившись, что предохранитель в нужном положении, он запихал револьвер в карман спортивной куртки.

Когда Сол спустился со своим рюкзаком и сумкой, Натали уже бросила чемодан в заднюю часть фургона.

— Что мне делать? — спросила она. Ее «кольт» выпирал большим бугром из кармана крестьянской юбки.

— Помнишь две канистры бензина, которые мы с Джеком нашли в сарае? Принеси их к крыльцу, а потом стой здесь и смотри, не свернет ли по дороге машина, не появится ли вертолет. Постой, вот ключ — включишь зажигание, хорошо?

— Хорошо.

Сол вошел в дом и начал рассоединять провода на электронном оборудовании, вытаскивать адаптеры и заталкивать аппаратуру в ящики, не разбираясь, что к чему. Видеомагнитофон и камеру он мог оставить, но он не мог обойтись без энцефалографа, многоканального осциллографа, лент компьютера, принтера, бумаги и радиопередатчика. Сол начал перетаскивать ящики в фургон. Два дня потребовалось Солу и Натали, чтобы установить и отрегулировать оборудование и подготовить комнату для допросов. На то, чтобы все разъединить и перенести обратно в фургон, ушло всего десять минут.

— Что-нибудь появилось? — спросил он с крыльца.

— Пока ничего, — отозвалась Натали. Сол колебался лишь мгновение, а затем внес канистры с бензином в дом и начал поливать комнату для допросов, пункт наблюдения, кухню и гостиную. Он не мог избавиться от ощущения, что занимается варварской и неблагодарной деятельностью, но он не мог предвидеть, какие выводы смогут извлечь Хейнс или люди Барента из оставшихся здесь следов. Отшвырнув пустые канистры в сторону, Сол удостоверился, что на втором этаже ничего не осталось, и вынес из кухни последние вещи. Затем достал зажигалку и замер на пороге.