Задние дверцы фургона были распахнуты настежь. Прижавшись к раскаленному металлу машины, Хейнс скользнул вдоль фургона и заглянул внутрь. Он знал, что представляет собой идеальную мишень для любого человека с винтовкой на южной стороне вырубки, но поделать ничего не мог. Он выбрал это место посадки, так как с этой стороны склон был в основном покрыт травой и камнями. Здесь укрыться практически было негде, если не считать мелкой древесной поросли, возле которой по-прежнему стоял пилот. За четыре совершенных ими облета Хейнсу ничего не удалось рассмотреть. Он прижал к бедру М-16 и вышел из-за фургона.

Ящики, мотки проводов и электронное оборудование. Хейнс различил радиопередатчик и компьютер «Эпсон». Для того чтобы спрятаться, здесь не было места. Хейнс залез внутрь и принялся копаться в ящиках и в оборудовании. В центральном ящике оказалось шестьдесят или семьдесят фунтов какой-то массы, напоминающей гипс для лепки, — он был разделен на отдельные куски, тщательно завернутые в отдельные пластиковые пакеты.

— О черт, — прошептал Хейнс. Больше ему не хотелось тут оставаться.

— Эй, капитан, может, мы уже полетим? — окликнул его пилот с расстояния в тридцать ярдов.

— Да, разогревайте мотор! — приказал Хейнс и дал пилоту время вернуться к вертолету, прежде чем броситься, пригнувшись, к открытой дверце с правой стороны плексигласовой кабины.

Он уже был на полпути, когда с северного склона прогремел голос, слишком громкий для того, чтобы быть естественным:

— Хейнс!

Первые выстрелы раздались несколькими секундами позже.

В окрестностях Сан-Хуан Капистрано

Суббота, 25 апреля 1981 г.

Сол и Натали не проехали и пятнадцати минут, как увидели впереди первое дорожное заграждение. Полицейская машина стояла поперек шоссе, мигая сигнальными огнями и оставив с обеих сторон лишь узкие проезды. Еще четыре машины выстроились с восточной стороны от нее и три с западной на встречной полосе.

Натали остановила фургон у обочины, на вершине холма, не доезжая четверти мили до заграждения.

— Дорожное происшествие? — спросила она.

— Не думаю. — Сол покачал головой. — Быстро разворачивайся.

Они снова проехали перевал, который только что миновали.

— Вниз по каньону, откуда мы приехали? — спросила Натали.

— Нет. В двух милях отсюда есть гравиевая дорога.

— Там, где стоял знак лагерной стоянки?

— Не знаю, — откликнулся Сол, вытащил картонную коробку из-за пассажирского сиденья, достал оттуда «кольт» и удостоверился, что он заряжен.

Натали отыскала гравиевую дорогу, они свернули влево и двинулись сквозь густой сосняк и редкие лужайки, заросшие травой. Раз им пришлось съехать на обочину и пропустить пикап с небольшим прицепом. То и дело в разные стороны ответвлялись разные тропинки, но они выглядели слишком узкими и ими явно давно не пользовались, поэтому Натали продолжала двигаться вперед — сначала к югу, потом на восток и снова к югу, по мере того как гравий переходил в просто утрамбованную землю.

Они заметили полицейскую машину на вырубке в двухстах ярдах от себя, когда спускались по крутому, заросшему лесом склону. Натали остановила фургон, едва убедилась в том, что их не видят.

— Проклятье! — вырвалось у нее.

— Он нас не видел, — успокоил ее Сол. — Я успел заметить шерифа или кто он там, он стоял у машины и смотрел в бинокль в противоположную сторону.

— Он заметит нас, когда мы будем пересекать открытое пространство по пути назад, — возразила Натали. — Здесь так мало места, что мне придется дать задний ход и ехать так, пока мы не доберемся до более широкого участка, который мы миновали два поворота назад. Проклятье...

Сол задумался.

— Не надо возвращаться, — сказал он. — Спускайся вниз, посмотрим, остановит ли он тебя.

— Но он нас арестует, — выдохнула девушка. Сол покопался у себя за спиной и извлек капюшон и винтовку с ампулами, которой они пользовались в «работе» с Хэродом.

— Я сейчас выйду, — заметил он. — Если они охотятся не на нас, я присоединюсь к тебе на противоположной стороне вырубки, там, где дорога сворачивает на восток и уходит через седловину.

— А что, если они ищут все-таки нас?

— Тогда я присоединюсь к тебе гораздо раньше. Я почти уверен, что кроме этого парня там внизу никого нет. Может, нам удастся выяснить, что происходит.

— Сол, а что, если он захочет осмотреть фургон?

— Дай ему это сделать. Я постараюсь подобраться как можно ближе. Но когда мне надо будет пересечь открытый участок вырубки, постарайся отвлечь его. Я буду двигаться с южной стороны под прикрытием фургона, если мне это удастся.

— Сол, а он не может быть одним из этих?

— Не знаю, как он может им оказаться. Думаю, они просто привлекли местные власти.

— То есть он просто невинный посторонний? Сол кивнул.

— Поэтому мы должны быть осторожны, чтобы не причинить ему вреда, но чтобы и нам его никто не причинил. — Сол бросил взгляд на заросший лесом склон. — Дай мне минут пять, чтобы добраться до нужного места.

— Будь осторожен, Сол. — Натали прикоснулась к его руке. — Теперь у нас никого нет, за исключением друг друга.

Он похлопал ладонью по ее прохладным тонким пальцам, кивнул, взял свое снаряжение и бесшумно исчез за деревьями.

Натали выждала минут шесть, завела мотор и начала медленно спускаться вниз. Когда она выехала на вырубку, шериф, стоявший возле «Бронко» с окружными опознавательными знаками, выразил явное изумление. Резким движением он вытащил револьвер из кобуры и прицелился, положив правую руку на капот машины. Когда фургон отделяло от него всего футов двадцать, он закричал в мегафон, который держал в левой руке:

— Немедленно остановиться! Натали нажала на тормоз и подняла над рулем руки, чтобы было видно, что они пусты.

— Выключите мотор, выходите из машины, руки вверх! — скомандовал шериф.

У Натали похолодели руки, сердце забилось как сумасшедшее, когда она выключала двигатель и открывала дверцу фургона. Казалось, этот шериф очень нервничает. Пока она стояла у фургона, подняв руки, он взглянул внутрь своего «Бронкс», словно намереваясь воспользоваться радиосвязью, но потом передумал, не желая расставаться ни с револьвером, ни с мегафоном.

— В чем дело, шериф? — нежным голосом спросила Натали. Ей казалось странным вновь использовать это слово. Этот человек ни в малейшей степени не походил на Роба. Ему было пятьдесят с небольшим, он был высокий, худой, с лицом, изъеденным морщинами, будто всю свою жизнь провел щурясь на солнце.

— Молчать! Отойдите от машины. Вот так. Руки за голову. Лечь лицом вниз. Не приближаться. Лечь на живот.