Я недавно вновь смотрел кинофильм «Железный поток» по одноименной книге. Это была первая книга о Гражданской войне, которую я в свое время прочел. Написана она талантливым писателем Серафимовичем, а теперь эта книга вышла на экран. Я смотрел этот фильм не в первый раз, но, как всегда, волновался и переживал, все время вспоминал этого мужественного и умного человека, командующего авангардом Таманской армии. В книге его назвали Кожух, а на деле это Ковтюх[618], человек, проявивший ум, военный талант и мужество: он вывел Таманскую армию, прорвался из белого окружения. Зрители восхищаются талантом этого человека и его бойцами – крестьянами и кубанскими казаками, которые выходили из окружения со своими семьями. Спрашивается, где же Ковтюх? Что он делал во время этой войны? Нет Ковтюха. Он тоже попал в число «врагов народа» и был расстрелян. Можете себе представить? Если бы Ковтюх был жив и возглавлял бы воинские соединения в борьбе с немцами, какую пользу принес бы? Когда его арестовали, он имел звание комкора, крупное воинское звание. Так разве только Ковтюх? А другие?

Они тоже погибли от руки Сталина как «враги народа». Теперь всем им вернули доброе имя. Это сделано после XX съезда партии. Но сейчас многое замалчивается. Я считаю, что нужно не только вернуть, но и показать их всех как мучеников террора, который проводился Сталиным под лозунгом борьбы с «врагами народа». Чего же он стоит? Какой он гений? Какой же он «отец родной» советского народа, каким его провозглашали на митингах и повторяли это, где надо и где не надо? В литературе он тоже выведен «отцом родным». Нет, прежний покров будет сорван, и Сталин будет показан перед советским народом нагим, займет именно соответствующее ему место в истории.

Еще один крупный военачальник, тоже выходец из народа, – Федько[619]. И его тоже нет. В последнее время своей деятельности он командовал войсками Киевского военного округа и стал заместителем наркома обороны. Потом был арестован в 1938 году и тоже погиб, как и другие честные люди, объявленный «врагом народа». Я сейчас уже не помню, рассказывал ли я когда-нибудь раньше об Иване Наумовиче Дубовом[620]. Дубовой – выходец из пролетарской семьи. Его отец – донецкий шахтер с дореволюционным партийным стажем. Мне говорили, что во время Первой мировой войны Иван окончил школу прапорщиков и стал офицером. Потом началась Гражданская война, и вот он уже заместитель начальника дивизии, а начальником был Щорс. Я познакомился с Дубовым позже, на съездах Компартии Украины. Он всегда был участником этих съездов. Особенно близко я с ним познакомился в 1928–1929 годах, когда работал в Киеве, заведуя орготделом Окружного комитета партии, а Дубовой был помощником командующего войсками Украинского военного округа. Он очень дружил с Николаем Несторовичем Демченко[621], секретарем Окружного комитета партии Киева. А я в свою очередь уважал этого человека, часто с ним встречался, выезжал вместе с ним в войска. Дубовой был ближайшим другом Якира. Я радовался, что вот такие у нас сейчас имеются командиры в Красной Армии, душой и телом преданные делу революции, Советской власти и социализма.

Когда же началось разоблачение «врагов народа», погибли Якир, Тухачевский и другие, то спустя какое-то время Сталин разослал нам их «показания». Он иной раз делал это. Редко, но рассылал. Читаю я эти «показания» Дубового. Оказывается, они собственноручно написаны Дубовым. Он там писал, что убил Щорса, так описывая место, где тогда вела бой дивизия, которой командовал Щорс: «Мы со Щорсом лежали и наблюдали за боем. Вдруг пулеметчик противника повел огонь в нашем направлении. Пули довольно хорошо ложились вокруг наших бойцов. Мы тоже были под обстрелом этого пулемета. Я сзади был, а Щорс впереди, он повернулся: “Ваня, Ваня, а у беляков-то пулеметчик хороший, смотри, как он метко ведет огонь”. Потом он еще обернулся и что-то хотел мне сказать. Тут я убил его – выстрелил ему в висок. Убил, чтобы после него самому занять его место, то есть получить командование этой дивизией».

Вы можете себе представить, насколько я был возмущен? Я уважал этого человека, и вдруг он сделал такую подлость. Я ругал себя: каким же я оказался слепцом, как же я мог не увидеть! Ведь когда я его знал, он уже был убийцей Щорса! Теперь, после XX съезда партии, когда мы подняли архивы, взяли те дела, по которым людей объявляли «врагами народа», расстреливали и душили, я увидел, что все это были ложь и обман. Так я оказался во второй раз обманутым: в первый раз был ложный обман, когда я считал Дубового честным человеком, а он «признался» в своих преступлениях; а вторично я оказался обманутым уже убийцей этого человека, то есть Сталиным.

Я вполне допускаю, что это были собственноручные показания Дубового, которые он сам написал и сам рассказал о своих «преступлениях», признался в убийстве Щорса – ближайшего друга. Тогда же я узнал, как делали «врагом народа» Мерецкова[622]. Он тоже собственноручно написал показания, в которых признавался, что является английским шпионом, врагом народа и прочее. Его показаний я не читал, в 1941 году Сталин уже не нуждался в том, чтобы его поддержали другие лица в руководстве, он просто сам вершил суд и уничтожал людей. Шла война; мне эту историю рассказал Берия, то есть источник довольно точный. Бывало, когда о ком-нибудь говорили как о стойком человеке, Берия высказывался так: «Слушайте, дайте мне его на одну ночь, и он у меня признается, что он английский король». Уж он-то знал, как этого можно добиться, да и не раз добивался. Тогда, при жизни Сталина, он только говорил так, а позднее, когда мы подняли архивные материалы, арестовали и осудили Берию, то увидели, какими методами он достигал своей цели.