непосредственно перед убийствами мы уже рассмотрели, но личные действия Мэнсона до момента преступлений и сразу после них также могут составить важную часть головоломки.

Проведя все лето в Лос-Анджелесе, Мэнсон покинул город рано утром в воскресенье, 3 августа, всего за несколько дней до убийств. Залив бензин на заправке в близлежащем городе Канога Парк, он направился прямиком к побережью и шоссе 1. Добравшись до побережья, он двинулся в сторону Биг-Сура, расположенного примерно в трехстах милях к северу.

На следующее утро, около четырех часов, он подобрал на заправочной станции к югу от Биг-Сура, вероятно в Горде, семнадцатилетнюю Стефани Шрам, путешествовавшую автостопом. Где Мэнсон был в более раннее время, точно не выяснено, но, возможно, он заезжал в Институт «Эсален» в Биг-Суре – широко известный центр эмоционального развития, чьи семинары привлекали многих богатеньких искателей сакральных знаний того времени. Занятия там проводили философы, психиатры, сторонники медитации – и даже именитые сатанисты. Лекции там, как утверждается, читал и Роберт де Гримстон, руководитель Процесса.

Но даже в отсутствие доказательств посещения Мэнсоном «Эсалена» 3 августа, можно со всей достоверностью заявить, что он побывал там две ночи спустя. Оставшаяся с Мэнсоном Шрам, которую он познакомил с ЛСД, рассказала прокурорам, что Мэнсон оставил ее в своем грузовике возле «Эсалена», а сам взял гитару и вошел в здание. Когда она проснулась утром, он уже вернулся. И, по ее словам, пребывал в плохом настроении. Это было 6 августа, до убийств оставалось около шестидесяти шести часов.

Зачем Мэнсон поехал в «Эсален»? Четкого ответа нет. Части своих последователей на ранчо Спэн он сказал, что направляется на север в поисках новых сторонников. Другому своему приятелю, Полу Уоткинсу, он впоследствии заявил, что в «Эсалене» он играл на гитаре для больших шишек, но им его музыка не понравилась.

Также вполне возможно, что он отправился туда по какой-то причине, связанной с торговцем химическими наркотиками Крисом Джетцем, который, по словам источников, помогал «Эсалену» деньгами. Однако руководство «Эсалена» отказалось признать присутствие там Мэнсона.

Биг-Сур расположен неподалеку от Санта-Круза, родины культа Чингон. И в момент, когда Мэнсон подобрал Стефани к югу от Биг-Сура в 4 часа утра 4 августа, с ним были двое спутников мужского пола. На суде Стефани показала, что эти мужчины, личности которых так и не были установлены, тоже голосовали на дороге и вскоре вышли из грузовика. По крайней мере, она так думала.

Как бы там ни было, 6 августа Мэнсон и Стефани двинулись из Биг-Сура на юг, переночевали за пределами Лос-Анджелеса на ранчо Спэн, а затем седьмого числа отправились в дом замужней сестры Стефани в Сан-Диего. В ту ночь Мэнсон напугал ее сестру зловещим предсказанием: «Люди будут убиты. Они будут мертвыми валяться на своих лужайках». Именно это и произойдет в течение ближайших тридцати часов.

Стало ли предполагаемое неприятие Мэнсона в «Эсалене» последней каплей, усугубленной тем, что 8 августа он узнал об аресте Бобби Босолея за убийство Хинмана? Трудно сказать наверняка. Единственным источником информации о том, что тогда произошло в институте, был сам Мэнсон. И если он находился там по иной причине, то вряд ли стал бы рассказывать об этом малознакомой Стефани или Полу Уоткинсу, ни один из которых не считался частью организованной им машины убийств.

Впрочем, нью-йоркские информаторы и не говорили, что у Мэнсона отсутствовали личные причины для совершения преступлений. Речь шла лишь о том, что кто-то воспользовался безумием Мэнсона и направил его на Сьело-драйв.

В таком контексте вопрос, отвергли ли Мэнсона в «Эсалене», не имеет особого значения. Важно лишь, что Чарльз там был.

Действия Мэнсона после совершения убийств указывают на то, что если даже он получал приказы об убийствах, это никак не монетизировалось. Сначала он вместе со Стефани появился в доме Денниса Уилсона. Тот позднее заявил, что Мэнсон просил 1500 долларов, чтобы уехать в пустыню. Вот вам и весь Кавардак. Тогда же, по словам Стефани, Уилсон сказал Мэнсону, что полиция допрашивала его о ком-то, кто был ранен в живот. Речь шла о Бернарде (Лотса Поппа) Кроу, темнокожем наркодилере, который жил рядом с Мамой Касс. 1 июля Мэнсон выстрелил в него из-за сделки с марихуаной, и один из друзей Уилсона это видел. Уилсон отказался давать Мэнсону деньги, после чего Чарли выдал завуалированную угрозу в адрес сына Уилсона.

Чарли также разыскал Грегга Якобсона, но и там потерпел неудачу в поисках наличных. Помимо прочего, Мэнсон тогда вручил Якобсону пулю 44-го калибра и попросил его передать Уилсону, что там, откуда взялась эта пуля, их намного больше. А еще Мэнсон за рулем большой черной машины заехал к Мелбе Кронкайт, проживавшей в районе Малибу, и попросил денег на залог за Мэри Бруннер. К кому еще мог обратиться Мэнсон, неизвестно.

Арестованный по другим обвинениям 12 октября, Мэнсон на свободу больше не вышел. Сидевшая в тюрьме Сьюзан Аткинс заговорила, и в декабре дело было раскрыто.

* * *

Описанный выше сценарий не следует считать последним словом в изучении соответствующих вопросов дела Мэнсона. Мой интерес к этому делу основывался на предполагаемой связи Мэнсона II с оригинальным Чарли и комментарии о том, что Мэнсон, который, по словам источников, состоял в культе, включавшем, помимо прочего, и группу Сына Сэма, действовал по просьбе другого человека. Включение в состав этой сети Билла Ментцера придало новый импульс поискам в тумане шестнадцатилетней давности.

Обвинителю Винсенту Буглиози пришлось нелегко. Он сумел доказать, что Мэнсон хотя и не был непосредственным участником преступлений, но являлся заказчиком убийств Тейт и Ла-Бьянка. Однако сама идея того, что в этой головоломке можно разобраться и выяснить, кто – и зачем – мог дергать за ниточки Мэнсона, в его время выходила далеко за рамки самых оптимистичных ожиданий.

Впрочем, особенно серьезную связь власти упустили из виду, и она породила другие потрясающие события, также ускользнувшие от внимания полиции и прокуратуры.

* * *

Сан-Франциско, 1967 год, «лето любви». «Дети цветов» захватили власть на всей территории Соединенных Штатов, но именно Сан-Франциско стал их Меккой. В песне, написанной его близким другом Джоном Филлипсом, Скотт Маккензи советовал людям, приезжающим в город у залива, вплетать в волосы цветы, ибо «лето там пройдет как акт любви» [181]. Эрик Бердон из The Animals пел о теплых «Сан-францисских ночах» [182]. Зародившаяся в этом городе группа Jefferson Airplane мечтала «Полюбить кого-нибудь» и рассказывала об Алисе ростом в десять футов в кислотной песне о белом кролике [183].

Это было время Хейт-Эшбери,