– Он прав. Я летал, чтобы увидеть тебя. Хоть краешкомглаза. И видел тебя не раз…. Могу рассказать, я не забуду ни одного из этихдней!

Встречный ветер свистел в ушах, трепал волосы. Блесткаподвигалась чуть, устраиваясь в его руках поудобнее, голос прозвучал едваслышно:

– И куда теперь?

– Ко мне, – ответил Иггельд. – Нет, не вцепи… Я хочу, чтобы ты стала…

За спиной громко вскрикнул Ратша:

– Эй-эй, что там случилось? Похоже, вся Арса садится наконей!

Далеко внизу проплывал игрушечный город, десятка два большихдомов, три дворца, множество домов из камня, из бревен, а вокруг сотни, если нетысячи ярких разноцветных шатров. Между ними носились крохотные фигурки,множество всадников галопом выскакивали за пределы города, собирались в отряды,а в самом городе спешно выводили коней, новые сотни конников выезжали за город.Блистали крохотные искорки на обнаженных топорах.

Иггельд умолк, перебитый на самом важном месте, а Блесткачуть наклонила голову, сказала с насмешкой:

– Поздно спохватились!.. Что значит Ютлана нет… Он быих в одиночку.

Крохотный город остался за спиной, Ратша спросил:

– А где этот… который в одиночку?

– Отправился в Куябу. Было видение, что у Придонанастанет тяжелый день, и нужно, чтобы рядом был Ютлан… Тогда все будет хорошо.

Ратша умолк, а Иггельд проговорил с усилием.

– Я, конечно, прервал твою свадьбу, но я не мог,прости… не мог этого вынести! Я умру, если ты выйдешь за другого. Но, преждечем умереть, буду драться за тебя.

Она извернулась в его руках, с удивлением посмотрела вискаженное страданием лицо.

– Что?.. О чем ты?.. Ах, решил, что это с моегосогласия?

Иггельд задохнулся от неожиданности, за спиной гулко захохоталРатша. Могучий удар по плечу Иггельда едва не сломал ключицу.

– Ну, что я говорил? А ты все: «Нехорошо мешать дажесобачьей свадьбе»!

Иггельд ощутил, что Блестка напряглась, начал невпопадоправдываться, спросил жалким голосом, страшась услышать не то, на что жаднонадеялся:

– А как же… Обычай умыкания…

– Тцарских дочерей не умыкают, – ответила онагордо.

– Но мы же видели…

Ратша громыхнул за спиной:

– Наглецы девку захватили врасплох. Пошла собиратьягоды, вот ее и умыкнули.

– Не совсем так, – ответила Блестка, – но всеже он сумел… Но готовился к этому давно. С тех пор, как я ему отказала.

Ратша спросил быстро:

– А когда отказала?

– Две недели тому, – ответила она и осеклась. Двенедели тому вернулась из плена, где ее держали в цепях, но эти двое могутистолковать так… как на самом деле. – Вообще-то он давно хотел меня вжены…

– А кто это? – спросил Ратша. – Мнепоказалось, что он не совсем дикий.

– Он вождь крупного племени, – ответилаБлестка. – Это Рослинник. Единственный, кто сохранял независимость…

Иггельд молчал, переваривал сногсбивающую новость, потомгорячая кровь ударила в голову жаркой волной, он стукнул ногой Малыша в бок,крикнул:

– Малыш, обратно!

Дракон без особой охоты начал разворот, очень широкий, нахозяина оглядывался с удивлением и укором. Морда слева черная, опаленная вогне, как и все четыре лапы.

Ратша спросил с непониманием:

– Ты чего? Что задумал?

– Мы клянемся делать все для своих женщин, –ответил Иггельд, отчаяние звучало в хриплом голосе, – но всегда делаемтолько для себя! Малыш, обратно!

Она переспросил тихо:

– Малыш?.. Он очень похож на… Черныша… Это… его сын?Так похож!

– Но Черныша уже не будет, – ответил он отрывисто.Сам ощутил, что чересчур резок, сказал, извиняясь: – Прости, но человекдаже первую собаку запоминает навек. А то был… то был Черныш..

Глаза его влажно заблестели. Сердце Блестки стиснулось:неужели до сих переживает гибель своего дракона? И не может ей простить потерю?

– Пожалуйста, не убивайся. Я сама лила слезы поЧернышу.

Малыш взмахивал крыльями вяло, но Арса показалась почтисразу, едва дракон повернулся к ней головой. Иггельд постучал ногой, Малышхрюкнул недовольно, глаза смотрели с опаской на крохотные дома, Иггельд сказалуспокаивающе, то ли для него, то ли для Блестки:

– Тихо-тихо, не бойся. Ничего палить не будем.

Домики приближались, вырастали. Множество всадников унеслиськ далекому столбу дыма, что поднимался из-за горизонта и ввинчивался в небо,но, когда увидели направляющегося на Арсу громадного дракона, тут же повернуликоней.

Иггельд велел сделать круг, надеялся, что увидят Блестку, носнизу сразу полетели стрелы. Он холодел при мысли, что и здесь могут найтисьсверхбогатыри, чьи стрелы пробивают драконий панцирь, подумал, что если дажетак, то пусть погибнут, лишь бы Малыш сумел сесть, здесь земля ровная, какстол, зато Блестку доставят домой.

Малыш недовольно взревывал, хрюкал, из ноздрей повалил дым.Иггельд крикнул предостерегающе:

– Огня не пускать!.. Понял? Огня не пускать!

Сперва полетели в сторону от города, там ровная чистаяземля, но всадники на легких стремительных конях оказались там раньше. Тогдабыстро послал дракона прямо через дома, терема, заборы, вокруг главного дворцаартанских тцаров огромный просторный двор, народу почти нет, сказал Малышуторопливо:

– Вниз!.. Быстро!.. Никаких кругов! Ты сядешь, давайбыстрее, сразу!

Малыш вытянул лапы, перемахнул поверх крыш, мелькнулпоследний забор, дракон выглядел громадным псом, перемахнувшим через забор.Земля дрогнула, он рухнул посреди двора на все четыре.

Из окон послышались крики, жутко закричали насмертьперепуганные кони. Одна лошадь оборвала повод и в диком страхе носилась подвору. Крики все усиливались, в окна выглянули испуганные непонимающие лица.Женщины сразу начинали визжать, мужчины бледнели, исчезали, он понимал, что вотсейчас распахнутся все двери, оттуда выбегут с оружием.

Первым на крыльце появился высокий сутулый старик с белойбородой и белыми как снег волосами. Волосы падали на плечи, лоб перехваченпростой веревочкой, все притихли, Иггельд ощутил значимость этого человека. Даон и выглядел необыкновенным: лицо в глубоких морщинах, толстые руки перевитысиними вздутыми жилами, грудь и плечи настолько широки, что с трепетом подумало тех временах, когда этот человек был воином. Испещренное глубокими морщинамилицо было свирепым, в глазах злость и жажда крови. Не говоря ни слова, нагнулсяи поднял прислоненный к косяку двери громадный топор, призывно огляделся. Издома выскакивали мужчины, становились за его спиной. Иггельду показалось, налицах неустрашимых артан все же проступил страх.