– Ты мог бы сказать нам, – попеняла Атара Имайре. – Ты мог бы сказать нам раньше.

– Мне очень жаль. Я не хотел рушить вашу надежду.

Мэрэм уже поднабрался крепкого кальвааса, но не настолько опьянел, чтобы упасть. Он сделал еще глоток и икнул.

– Подумать только, мы зашли так далеко, но зачем?

– Что ты имеешь в виду, человечек?

– Ну, несомненно, в свете того, что ты нам сказал, риск проникновения в Аргатту становится слишком велик. Ты это, конечно, понимаешь. Если мы вдруг отыщем камень Света, а Морйин отыщет нас, тогда… а-а, что-то мне и думать об этом не хочется.

– Не понимаю, – возразила Атара, стиснув в руке белый джелстеи. – Мы давно уже знаем, что идем на большой риск.

Мастер Йувейн покачал лысой головой, соглашаясь с ней.

– Мудрые Галадины послали камень Света в Эа, надеясь на лучшее. Нам тоже надо надеяться.

– Так будем надеяться, – добавила Лильяна. – Что толку взвешивать риск до последнего зернышка? Остается только принять его.

Мэрэм снова глотнул спиртного, потом посмотрел на меня.

– Значит, мы все еще должны идти в Аргатту?

– Ха! – Кейн хлопнул его по спине. – Именно.

– Правда, Вэль?

– Да.

За исключением Имайры, вызвавшегося караулить первым, мы все завернулись в свои шкуры, но заснуть не смогли. О великих вещах говорилось этой ночью. Далеко под заостренными вершинами Скартару, в чреве земли, долго и тяжко трудился Морйин, дабы освободить Темного лорда из заточения в мире Дамуум. А теперь предстояло потрудиться и нам, отыскивая дверь в Аргатту. А что нам встретится на той стороне, думаю, не ведали даже сами Галадины.

Следующим утром мы молча отправились в дорогу. Дыхание превращалось в холодном воздухе в пар, а башмаки хрустели по холодному скрипучему снегу.

Хватит с меня! – думал я, стараясь не поскользнуться на крутом склоне. – Хватит просто переставлять ноги одну за другой, хватит пробираться через ледяные пустоши Сакэя!..

Но я не мог не думать об Ангра Майнью, о великом падшем Галадине, чей ужасный лик способен был затемнять целые миры. Я знал, что каким-то образом, через Морйина, он ощущает мой вызов и жаждет сокрушить меня своим гневом.

Еще два дня мы потратили на то, чтобы подойти ближе к Аргатте. Наш путь вел через дикую, заброшенную местность, где потерялся всякий след дороги. Наконец, следуя карте Имайры и очертаниям местности, мы добрались до гигантского ущелья, тянущегося на сорок миль по обе стороны от нас на север и на восток. Ущелье было в сотни футов шириной и очень глубокое: стоя на краю, мы заглянули вниз и увидели маленькую речку, извивавшуюся по камням. Имайра надеялся отыскать здесь мост, но, похоже, чтобы пересечь ущелье, потребуются крылья.

– А вниз нельзя спуститься? – спросила Атара, заглядывая за кромку.

Думаю, она прекрасно знала ответ. Очень ловкий человек мог бы спуститься по этой стене, но лошади – никогда.

Лильяна внимательно оглядела ущелье и обрамляющие его горы, потом посмотрела на карту, которую Имайра держал перед собой.

– Обойти его будет нелегко. Думаю, это прибавит к нашему путешествию еще сотню миль.

– Слишком далеко. Лошади будут голодать, – сказал мастер Йувейн.

Пока мы стояли вместе с лошадьми на узком выступе над ущельем, я чувствовал, что в животе Эльтару урчит от голода – как и в моем собственном. Овес для лошадей закончился, и оставалось совсем мало еды для нас самих.

– Может быть, мост, который ты ищешь, находится выше? – спросила Лильяна у Имайры, потом повернулась, оглядывая местность справа. – Или там.

– Я думал, что мост будет прямо здесь, – подавленно ответил тот.

Иманир отошел от нас, двигаясь вдоль выветренной кромки ущелья, глядя на камни внизу в поисках какого-нибудь признака упавшего моста. Потом сел на камень, опустил голову и молча уставился в землю.

– Ну, разыскивать несуществующие мосты как выше, так и ниже по ущелью так же глупо, как и пытаться обойти его, – сказал Кейн.

– Тогда придется вернуться, – заметил Мэрэм.

– Вернуться? Куда?

Вскоре я отдал Атаре поводья Эльтару и подошел к Имайре, который теперь смотрел вниз, в ущелье, словно раздумывая, не броситься ли ему туда.

– Я был уверен, что мост здесь, – сказал он, даже не повернувшись ко мне. – И в итоге завел всех нас в ужасное место.

– Не вини себя. – Я присел рядом. – И не теряй надежду.

– Но, Вэль, что нам теперь делать? – Он указал на ущелье. – Перейти его по воздуху? С таким же успехом можно рассчитывать на бабушкины сказки.

– О каких сказках ты говоришь?

Он наконец посмотрел на меня.

– Рассказывают, что древние строили невидимые мосты. Но никто в это не верит.

– Возможно, тебе придется поверить в них, – молвил я, глядя в освещенное солнцем пространство ущелья. – Что тут еще поделаешь?

– Ничего. Ничего не поделаешь.

– Ты уверен?

Он печально улыбнулся мне.

– Вот что я люблю в тебе, Вэль, – ты никогда не теряешь надежды.

– Потому что надежда есть всегда.

– Может быть, в тебе, но не во мне.

Внутри него, я чувствовал, бушевал темный океан сомнений и отчаяния. Но горела в его душе и священная искра: невыразимое пламя, которое не погаснет, пока жива сама жизнь. И в Имайре это пламя горело гораздо ярче, чем в других. Почему он, чувствовавший столь многое, не ощущал этого сам?

– Имайра. – Я взял его огромную горячую ладонь и открыл ему свое сердце. – Ты завел нас так далеко. Теперь веди нас остаток пути к Аргатте, иначе работа твоего отца, твоих дедов и прадедов пропадет втуне.

Льдисто-голубые глаза вспыхнули, и он сжал мою руку так, что чуть не сломал ее.

– Но, Вэль, даже если бы здесь и в самом деле был такой мост, как мне теперь его отыскать?

– Твой народ – народ строителей. Если бы ты строил мост через эту расселину, где бы ты его расположил?

Имайра набрал полную горсть камешков и поднялся на ноги. Жесткие глаза стреляли туда и сюда, измеряя расстояния, оценивая огромные колоннообразные опоры вдоль ущелья. Он прохаживался по кромке с энергией и целеустремленностью, временами останавливаясь, чтобы бросить камешек в ущелье, и наблюдал, как тот летит по воздуху, прежде чем плюхнуться в реку внизу.

– Что ты ему сказал? – спросил мастер Йувейн. – Что он делает?

Имайра запустил в воздух еще один камешек.