На первом месте, безусловно, мои чувства к нему и, как оказалось, его ко мне. На втором то, что я верила, что если вдруг я попрошу отменить помолвку и отпустить меня, и не важно по какой причине, — он не откажет. За эти дни я поняла насколько ему можно доверять. И на третьем месте — я могла забыть про притязания на меня всех прочих женихов. Все, я была бы помолвлена, и поезд для них ушел.

Мысли об Иве меня давно уже не посещали. Эрилив прочно вытеснил тот образ, что мне снился и казался сказкой. И если и ждала я еще приезда Ива, то скорее из любопытства и желания увидеться живьем, объясниться, извиниться. Чувствовала себя при этом свиньей, почти коварной изменщицей, но ничего не могла с собой поделать. И это несмотря на то, что я не говорила Иву, что люблю его и не давала обещания, что точно дождусь. Говорил всегда он, я больше слушала.

Так уж случилось, что реальный живой мужчина рядом, пусть и не принадлежащий мне полностью затмил образ из сна. Любовь не выбирает, кого осчастливить взаимностью или сделать несчастными неразделенными чувствами. И я честно боролась со своей симпатией, стараясь оставаться только другом. Потому и отметала все намеки и наезды Филимона, что Эрилив молчал, а я не хотела навязываться. Потому до последнего не верила и отстранялась, предпочитая быть слепой и глухой, чем обнадеженной и безответно влюбленной дурочкой. Только вчера, после проявления его чувств и поцелуев, после того как я увидела его глаза, его страх потерять меня, я поверила.

Потому и проглотила я вчера его невнятный лепет про то, что хлеб — это просто булочка, а золотой ключ от его сердца — это просто подарок. Удивилась, конечно, так как подсознательно ожидала кольца или браслета, даже не будучи полностью готовой морально. И пусть я сомневалась, но приняла бы и то, и другое. Но что я знаю о традициях лиреллов? Ничего.

— Так что, Анти? — отвлеклась я от своих мыслей. — Как у вас проходят помолвки?

— Это долгая и красивая процедура, которая длится несколько дней, — она мечтательно улыбнулась и еще раз глянула на мой ключик. — Мужчина, когда решается открыто признаться в своих чувствах и намерениях о браке, публично предлагает девушке разделить с ним путь под небом. Вот как вчера господин Эрилив, — она смутилась, и я ободряюще кивнула ей, чтобы продолжала. — Если девушка не против принять ухаживания, то она соглашается, и они вдвоем уходят куда-нибудь, и никто не должен препятствовать этому — ни родители, ни опекуны девушки. Затем, если мужчина видит, что девушка отвечает ему взаимностью, то он вручает ей ключ от своего сердца.

Анти покраснела и снова взглянула на мой ключик, а я поняла, что тоже начинаю заливаться краской.

— Кхм. А ключ должен быть именно драгоценностью?

— Нет, леди. Любой, хоть от амбарного замка, хоть выпиленный из дерева. Это просто символ искреннего чувства и того, что мужчина отдал свое сердце.

— А дальше?

— Если девушка приняла его, то это первый шаг на пути к помолвке. Это означает, что она отвечает на чувства мужчины и готова принять все остальное, что он предложит ей помимо сердца.

— Как интересно, — я задумчиво подвигала ключик на цепочке. — А второй шаг на пути к помолвке? Ключ первый, а дальше?

— А дальше он предлагает разделить с ним пищу и питье. У крестьян это хлеб и вода, аристократы, как правило, используют вино и тоже хлеб, — она опять смутилась и сделала паузу, словно ожидая моей реакции.

— И что это означает? — подтолкнула я ее рассказывать дальше. Делать мне прическу Анти уже закончила и сейчас вынимала из шкафа одно из моих новых платьев.

— Что для них пища и вода теперь общие, что они верят друг другу и готовы принять их из рук друг друга. Потому что лирелл никогда не возьмет еды из тарелки чужого, только любимой женщины или матери.

— Да-а? — удивилась я. Что-то я не заметила, чтобы Эрилив смущался, когда таскал у меня вкусняшки из тарелок, отпивал из моего бокала или принимал еду из рук. — А есть еще и третий шаг?

— Да, леди, — она снова покраснела. — У них есть одна ночь до свадьбы, и никто не может запретить ее, даже родители девушки, как бы они ни были против. После совместной ночи… — она помялась и бросила взгляд сначала на меня, потом на кровать. — После того, как мужчина провел с женщиной ночь после вручения ключа и разделения пищи, они считаются помолвленными официально.

Вот тут я выпала в осадок. Ничего себе нравы… А как же целомудрие невесты? Я думала тут все как в средневековье на Земле, а оно вона как.

— Именно совместная ночь или секс? — все же решилась я уточнить. — Ну, в смысле, физическая близость, — уточнила на ее непонимающий взгляд.

— Близость, — почти прошептала она и отвернулась.

— Поня-а-а-тно…

Так вот с чего Рил вчера вдруг проявил такую настойчивость. Я его еле выпихала из своей комнаты, так как считала, что провести вместе ночь в доме его родителей это верх неприличия. А, оказывается, он собирался закончить помолвку. Вот жук! Я усмехнулась своим мыслям. То есть я сейчас как-бы 'немножко помолвлена'. Но не окончательно. М-да.

— А как окружающие узнают, что помолвка окончательная? Ведь девушка может отказаться от близости.

— Ну, вообще-то, если девушка приняла ключ и разделение пищи, то от близости она уже не отказывается, — Анти хихикнула и внимательно посмотрела на мою левую руку.

И я тоже на нее посмотрела. Ничего не увидела ничего, кроме с детства знакомых мне родинок, и вопросительно взглянула на горничную, а она на меня.

— И-и-и?

— После… близости, — споткнулась она на этом слове, — у них обоих на запястье появляется татуировка с первым именем будущего супруга.

— Ну ничего себе! — не сдержалась я от эмоций. — Сама появляется?

— Ну это ведь магия…

— Ах, ну да, магия… И что же, они так и продолжают до свадьбы, гм, быть близкими? — уточнила я.

Странный все же обычай. Или это, чтобы невеста вышла замуж гарантированно и не отменила помолвку? Ведь детей-то не в капусте находят, могут они случиться и после такой вот 'игривой' помолвки.

— Нет, что вы. Только единожды. А потом до свадьбы нельзя, — она улыбнулась.

— Да-а-а, — протянула я. — Чего только не придумают… лиреллы. У нас все совсем иначе, только обряд свадьбы чем-то похож. А вот помолвка…

Я даже головой покачала и снова усмехнулась своим мыслям. Ну, Эрилив, держись. Предупрежден, значит, вооружен. Мстить я, конечно, не стану. За что? За то, что он хочет жениться на мне и пытался совершить помолвку? Но вот за финт с тем, что пытался провернуть это втихушку, зная о том, что я не понимаю, что происходит… Не знаю пока, что я придумаю, но придется еще ему за мной побегать.

Отвлек меня от разговора с горничной вызов по ментальной связи.

'Вика-у, — раздался мяукающий голос Филимона. — Я, конечно, понимаю, что тебе там весело и интересно. Но ты возвращаться планируешь?'