Они уже спустились футов на двадцать и теперь стояли в квадратном помещении, вырубленном из известкового туфа. Фонарь отбрасывал колеблющийся свет – снизу яркий, вверху тусклый, – освещавший потрескавшиеся тёмные стены. В разные стороны радиусами расходились чёрные отверстия проходов.

– Держись-ка поближе ко мне, дружище, – посоветовал Бюргер. – И не отвлекайся по дороге, потому что на том месте, куда я тебя приведу, есть всё, что ты захочешь увидеть, и даже более того. Мы сбережём время, если пойдём прямо туда.

Он направился вниз по одному из коридоров, и англичанин заспешил за ним, не отставая ни на метр. Время от времени проход разветвлялся, но Бюргер, очевидно, следовал каким-то только ему известным знакам: он ни разу не остановился, ни разу не заколебался. Повсюду вдоль стен, напоминая переполненные каюты эмигрантского корабля, покоились усопшие христиане Древнего Рима. Жёлтый свет, мигая, освещал ссохшиеся черты мумий, мерцал на круглых черепах и длинных белых костях, скрещённых на лишённой плоти груди. Перед задумчивыми глазами Кеннеди мелькали какие-то надписи, погребальные сосуды, картины, ризы, ритуальная посуда – всё лежало так, как их положили сюда благочестивые руки много лет назад. Даже при беглом взгляде Кеннеди было ясно, что это самые старые и богатые катакомбы. Они содержали несметное число захоронений древних римлян. Такое количество даже ему, известному учёному, никогда не доводилось видеть в одном месте.

– Слушай, а что будет, если фонарь погаснет? – вдруг спросил он, когда они быстро продвигались вперёд.

– Ничего, у меня есть запасная свеча, а в кармане коробок спичек. Кстати, Кеннеди, а у тебя есть спички?

– Нет, дай мне, пожалуй, несколько штук.

– Не беспокойся, мы не разойдёмся: это исключено.

– А далеко ещё идти? Мне кажется, мы прошли по крайней мере четверть мили.

– Я думаю, побольше. Да, здесь действительно несметное число захоронений – я, по крайней мере, конца им не обнаружил. Осторожно, сейчас будет трудное место, придётся воспользоваться верёвкой.

Он прикрепил конец бечёвки к выступающему камню, а моток положил в нагрудный карман куртки, постепенно распуская его. Кеннеди убедился, что эта предосторожность была нелишней: проходы становились всё более запутанными и извилистыми. Появилась целая сеть пересекающихся коридоров. Все они обрывались в большом круглом зале с квадратным пьедесталом из туфа, покрытым на одном конце мраморной плитой.

– Боже мой! – закричал в восторге Кеннеди, когда Бюргер прикрепил фонарь над мраморной плитой. – Да ведь это христианский алтарь – возможно, самый древний на земле! Вот, на углу выбит маленький крест. Без сомнения, этот круглый зал использовался как церковь.

– Совершенно верно, – согласился Бюргер. – Будь у меня больше времени, я бы показал тебе все захоронения в этих нишах. Здесь покоятся самые первые священники и епископы, в митрах и в полном церковном облачении. Подойди-ка сюда и убедись сам!

Кеннеди подошёл поближе и уставился на страшный череп, лежавший рядом с истлевшей митрой.

– Да, это на редкость интересно, – произнёс он, и его голос загремел под сводчатым склепом. – Действительно, такого мне не доводилось встречать. Посвети-ка сюда, Бюргер, мне хочется рассмотреть их получше.

Но немец уже отошёл в сторону и теперь стоял на другой стороне зала, посредине жёлтого светового круга.

– Знаешь, сколько ложных поворотов тянется между этим залом и ступеньками, ведущими наверх? – спросил он. – Около двухсот. Без сомнения, это один из способов защиты, который применяли христиане. Один шанс из многих тысяч, что человек выберется отсюда, если даже у него есть фонарь. А найти выход в темноте, конечно, гораздо труднее.

– Ну разумеется.

– А темнота, друг мой, – это страшная штука. Я как-то поставил эксперимент. Давай-ка испытаем ещё разок! – Он прикрутил фитиль фонаря, и спустя мгновение Кеннеди показалось, что невидимая рука крепко зажала ему глаза. Никогда раньше он не представлял, что такое настоящая тьма. Казалось, она давит на человека, душит его. Она была почти осязаемой и мешала телу продвигаться вперёд. Он протянул руку, пытаясь оттолкнуть её от себя.

– Ладно, хватит, Бюргер, – попросил он. – Давай снова зажжём свет!

Но его приятель только засмеялся в ответ. Казалось, что в этом круглом зале смех раздаётся сразу со всех сторон.

– Похоже, тебе немного не по себе, дружище Кеннеди, – произнёс Бюргер.

– Ладно, старина, зажигай свечку! – нетерпеливо закричал Кеннеди.

– Очень странно, но я никак не могу различить по звуку, где ты стоишь. А ты можешь сказать, где я сейчас?

– Нет, кажется, что голос идёт со всех сторон.

– Да, если бы не верёвка, я бы даже не представлял, куда идти.

– Ну конечно, конечно! Слушай, старина, зажигай свет, и покончим с этой глупостью.

– А ты знаешь, Кеннеди, я, кажется, понял: больше всего на свете ты любишь две вещи. Первое – приключения, а второе – препятствия. Пожалуй, это неплохое приключение – искать выход из катакомб? А препятствием послужит темнота и две тысячи ложных поворотов, которые слегка затруднят поиски выхода. Но ты можешь не спешить, у тебя масса времени. А когда ты будешь время от времени отдыхать, подумай-ка о мисс Мэри Сандерсон и хорошо ли ты поступил с ней.

– Дьявол тебя забери, что ты имеешь в виду? – закричал Кеннеди.

Он перебегал с места на место в кромешной тьме, двигаясь небольшими кругами и растопырив руки.

– Прощай, – произнёс издевающийся голос. Он доносился всё с того же расстояния. – Я действительно считаю, Кеннеди, – даже после твоего рассказа, – что ты плохо обошёлся с этой девушкой. Правда, в этой истории была маленькая деталь, которую ты, возможно, не знал. А я могу её тебе сейчас прояснить. Мисс Сандерсон была обручена с бедным дуралеем-учёным, которого звали Юлиус Бюргер.

Раздался шорох и глухой звук шагов по каменным плитам. После этого на старую христианскую церковь упала тишина – тупая, тяжёлая тишина, которая окружила Кеннеди и сомкнулась над ним – так вода поглощает тонущего человека.

* * *

Два месяца спустя во многих европейских газетах была перепечатана следующая заметка:

Одним из самых знаменитых событий за последние годы является открытие новых римских катакомб, которые расположены на некотором расстоянии к востоку от хорошо известных захоронений Св. Каликстуса. Открытие этого места погребений чрезвычайно важно, так как содержит большое количество останков ранних христиан. Оно стало возможным благодаря энергии и проницательности д-ра Юлиуса Бюргера. Этот молодой немецкий исследователь стремительно занимает ведущее место среди авторитетных учёных, изучающих историю Древнего Рима. Но хотя д-р Бюргер первым опубликовал доклад о своём открытии, выяснилось, что в поисках катакомб его опередил другой исследователь, но гораздо менее удачливый. Как известно, несколько месяцев назад известный английский учёный Кеннеди внезапно исчез из своей квартиры, расположенной на Виа Корсо. Предполагалось, что он был вынужден покинуть Рим в связи с недавним нашумевшим скандалом. Но теперь выяснилось, что в действительности он пал жертвой своей горячей любви к археологии, где занимал выдающееся место среди учёных. Его тело было найдено в самом центре новых катакомб. Судя по плачевному состоянию его ног и обуви, несчастный скитался много дней по извилистым коридорам, которые делают эти подземные захоронения такими опасными для исследователей. Как было обнаружено, покойный джентльмен с непонятной опрометчивостью отправился в подземный лабиринт, не взяв с собой ни свечей, ни спичек. Поэтому его печальная судьба была естественным следствием собственного безрассудства. Следует добавить, что д-р Юлиус Бюргер был близким другом покойного, и это придаёт событиям ещё более печальный характер. Радость д-ра Бюргера по поводу выдающегося открытия, которое ему посчастливилось сделать, была в значительной степени омрачена тем несчастьем, которое произошло с его коллегой и товарищем.