ругательство. Они будут страшно рады засадить меня за решетку.

– Не засадят, – покачал головой Новкер. – Конечно, охотники найдутся, но я постараюсь, чтобы они не попали в число присяжных.

– Послушайте, – обратилась к адвокату Ванда, – неужели нельзя вообще это дело до суда не доводить? Дедушка – старый человек. Может быть, можно обратиться к судье с просьбой такого рода?

Адвокат обернулся и изумленно посмотрел на нее.

– Ни в коем случае! Это чистое безумие. Судьи – одуревшие от власти люди. Они с большей охотой засадят человека в тюрьму, чем согласятся выслушать его. С судьями никто не связывается.

– Думаю, нам придется… – сказала Ванда.

– Послушай, Ванда, – перебил ее Селдон, – давай лучше послушаемся Сива…

Произнося эти слова, он почувствовал, как у него противно засосало под ложечкой. Ванда «толкнула» его.

– Ну ладно, – пробормотал Селдон, – если ты так настаиваешь…

– Не будет она настаивать, – заупрямился адвокат. – Я не позволю.

– Мой дедушка – ваш клиент, – заявила Ванда. – Если он хочет, чтобы вы сделали то-то и то-то, вы должны сделать так, как он хочет.

– Я могу отказаться защищать его.

– Ради бога!.. Вы свободны, – отрезала Ванда. – Мы сами обратимся к судье.

Новкер немного подумал и сказал:

– Ну вот и отличненько. Давайте, если вы такие упрямые. Я был адвокатом Гэри много лет и теперь его не брошу. Но предупреждаю вас обоих: шансы получить обвинительный приговор очень велики, и мне придется трудиться в поте лица, чтобы этого не случилось.

– Я не боюсь, – заявила Ванда.

Селдон прикусил губу. Адвокат повернулся к нему.

– А ты-то что скажешь, Гэри? Ты что, и вправду хочешь, чтобы твоя внучка подлила масла в огонь?

Селдон ненадолго задумался и, к полному изумлению старика адвоката, кивнул:

– Да! Да, хочу.

Глава 19

Судья с кислой физиономией выслушал рассказ Селдона.

– А с чего вы, собственно, взяли, – спросил он, – что человек, которого вы ударили, намеревался напасть на вас? У вас были веские причины опасаться этого?

– Моя внучка заметила, как он приблизился. Она была совершенно уверена, что он собирается напасть на меня.

– Но, сэр, этого недостаточно. Что еще вы можете мне сообщить, прежде чем я сформулирую обвинение?

– Погодите, погодите, – нетерпеливо проговорил Селдон. – Не торопитесь делать выводы. Несколько недель назад на меня напала шайка бандитов – восемь человек, – и я дрался вместе с моим сыном. Как видите, у меня была самая веская причина опасаться, что на меня снова нападут.

Судья заглянул в стопку бумаг, лежавшую на его столе.

– На вас напали восемь человек? Вы заявляли об этом?

– Некому было заявить. Поблизости не оказалось ни одного офицера службы безопасности.

– Это к делу не относится. Вы заявляли о случившемся или нет?

– Нет, сэр.

– Почему?

– Во-первых, я боялся, что начнется долгое и нудное разбирательство. Поскольку мы с сыном справились с ними и остались живы, я решил, что заявлять никуда не стоит.

– Но как же вам удалось справиться с восемью бандитами – вам и вашему сыну?

Селдон растерялся:

– Мой сын сейчас на Сантаннии, стало быть, для властей Трентора недосягаем. Поэтому я вам скажу правду: у него было два далийских ножа. А он с ними обращаться умеет. Одного из бандитов он убил и двоих сильно поранил. Остальные подхватили убитого и раненых и убежали.

– И вы не сообщили об убийстве и ранениях?

– Нет, сэр. По той же самой причине. И дрались мы, защищаясь. Однако если вы покопаетесь в своих бумагах и найдете тех, кого мы поранили, вы убедитесь, что на нас действительно нападали.

– Покопаться в бумагах?! – воскликнул судья. – Найти одного убитого и двоих раненых – без имен, фамилий, примет? Да знаете ли вы, что на Тренторе каждый день находят по две тысячи мертвых – это только с ножевыми ранами! Если нам о таком сразу не сообщают, мы бессильны. Ваш рассказ о том, что на вас уже нападали, – это так, водичка жиденькая. Никто не поверит. Забудьте об этом. Разбираться будем с тем, что случилось сегодня. Этот случай зарегистрированный, и ему был свидетелем офицер службы безопасности. Ну так вот… Рассмотрим этот случай. С чего вы взяли, что этот человек хотел напасть на вас? Только потому, что он шел за вами следом? Только потому, что вы беззащитный старик? Или потому, что вы похожи на человека, у которого при себе уйма кредиток? Что скажете?

– Я думаю, господин судья, все произошло из-за того, что я – это я.

Судья просмотрел бумаги:

– Вы Гэри Селдон, профессор, ученый. С какой стати кому-то на вас нападать?

– Из-за моих взглядов.

– Из-за ваших взглядов. Чудненько… – Судья более внимательно просмотрел бумаги. Вдруг его словно осенило. Он оторвал взгляд от бумаг и изумленно посмотрел на Селдона. – Погодите-погодите… Гэри Селдон… – Физиономия судьи просияла. – Так вы же этот самый… вещий психоисторик, точно?

– Да, господин судья.

– Простите. Я толком ничего не знаю про ваши занятия. Только знаю, что вы вроде бы предсказываете конец Империи или что-то в этом духе.

– Не совсем так, господин судья. Но мои воззрения стали непопулярны именно из-за того, что мои предсказания сбываются. И я думаю, именно из-за этого появились люди, которые хотят убить меня, а что еще более вероятно – люди, которым за это платят.

Судья некоторое время смотрел на Селдона в упор, затем обратился к офицеру, арестовавшему профессора:

– Ты проверил того человека, пострадавшего? Числится за ним что-нибудь?

Офицер прокашлялся и сообщил:

– Да, сэр. Его несколько раз арестовывали. Хулиганство, вымогательство.

– Ага, значит, он не невинная овечка? А за профессором что-нибудь числится?

– Нет, сэр.

– Стало быть, что мы имеем? Беззащитный старик стукнул известного хулигана, а ты арестовал этого беззащитного старика, так выходит?

Офицер молчал.

– Вы свободны, профессор, – сказал судья.

– Благодарю вас, сэр. Могу я забрать свою палку?

Судья дал знак офицеру, и тот с готовностью протянул Селдону палку.

– Одно-единственное, профессор. Если вы еще когда-нибудь воспользуетесь своей палкой, вы должны быть на все сто уверены, что это самозащита, – посоветовал судья. – Иначе…

– Да, сэр, – кивнул Селдон и вышел из кабинета судьи, тяжело опираясь на палку, но с гордо поднятой головой.

Глава 20

Ванда горько плакала. Лицо ее было мокрым от слез, глаза покраснели, веки распухли.

Селдон наклонился над внучкой, поглаживая ее по спине, не зная, как ее успокоить.

– Дедушка… – рыдала Ванда. – Я такая несчастная… Я-то думала, что умею «толкать»… умею влиять на людей… и это у меня получалось… но только тогда, когда они не были особенно против… как папа и мама… да и