Джеймс отдал мне экранированный пакет, я вытряхнул «жучков» и положил в карман. Забрав мешочек, Джеймс молча помахал на прощание. Я ответил тем же и отправился на склад – отдохнуть.

Вернее, я надеялся отдохнуть. Когда я вошел, Игорь посмотрел в мою сторону и отвернулся. Зато Кайзи встретил меня горящим взором, его обуревали идеи.

– Мне не нравится, что вы бродите по городу в одиночку.

– Почему? Кого мне бояться?

– Ди Гриз, я вам не доверяю. Слишком гладко стелете. – Он указал на заваленный покупками стол. – Здесь все, что вам понадобится.

Он полез в сумку и достал пистолет.

– Хочу, чтобы вы сидели спокойно, пока Игорь наденет наручники.

Я вынужден был подчиниться. Битюг зашел мне за спину, пистолет неуклонно смотрел в лоб. Щелкнули наручники. А мерзавцам и того мало – еще одной парой Игорь сковал мне щиколотки.

Кайзи убрал пистолет и улыбнулся:

– Теперь можете поспать. У вас впереди трудная ночь.

Оба с наслаждением смотрели, как я поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь, скачу к койке, тяжело на нее падаю. Я корчился, пока не оказался на спине. Глянул на наручники и понял, отчего улыбается Кайзи. Отмычкой с такими не справиться. Комбинационные замки утоплены так глубоко, что диски не повернешь, даже если дотянешься пальцами. Я попытался. Не получилось.

Даже скованный по рукам и ногам, я крепко уснул – помогла усталость. Проснулся, услышав голоса, и в следующий миг снова провалился в сон. И, лишь почувствовав щекой дыхание Игоря, а главное, уловив мерзкий запах из его рта, я полностью очнулся.

Он, согнувшись, возился с комбинационным замком. Я растопырил пальцы, чтобы вцепиться в его горло, но тут увидел Кайзи. Он держал меня на мушке.

– Тащи его сюда, тут светлее.

Игорь схватил меня за лодыжки и стащил с кровати. Я рванулся вбок и упал на плечо, а не на голову. Водитель, ругаясь, перетащил меня в другую комнату и сидел на мне, пока не снял оковы.

– Разве так принято обращаться с лояльными служащими? – поинтересовался я, усаживаясь на стул.

– Сейчас Игорь отвезет вас в сокровищницу, – сказал Кайзи. – Я буду рядом, в своей машине, глаз с вас не спущу. А утром прослежу, как вы покинете здание. Если возникнет хоть малейшее подозрение, что вы отступили от плана, можете не сомневаться: вам больше никогда не увидеть жену.

Я промолчал, потому что не надеялся на свою выдержку. Он принял это за согласие. Посмотрел на часы.

– Пора. Возьмите коробку с завтраком. В ней необходимое снаряжение, замаскированное под мерзкую еду.

Мы поехали знакомой дорогой к знакомому углу. Потом – знакомая прогулка к входу в сокровищницу. Все как тогда, разница лишь в том, что сзади бесшумно катила черная машина. Она остановилась на соседней улице.

Я был счастлив скрыться за углом от глаз Кайзи. Контактная линза на этот раз не своевольничала. Замок среагировал на фальшивую ладонь. Я вошел.

– Ты! Иба, я к тебе обращаюсь!

– Мать твою! – угрюмо буркнул я, не глядя на говорившего. Что ему нужно?

– Иди сюда! У меня кое-что есть.

Пришлось остановиться, посмотреть на него. Он протягивал газету.

– Какой-то парень принес, велел тебе передать. И даже заплатил пять кредитов – хочешь верь, хочешь не верь. Я просмотрел. Ничего особенного. Просто сегодняшняя газета. Хотел даже выбросить.

Он уронил газету и ушел.

Газета? От кого? Уж конечно не от Кайзи. Значит, от Джеймса. Но почему?

Я не мог прочитать газету сразу. Другой охранник, в вестибюле, подозрительно таращился на меня.

– Мать твою! – крикнул я вслед уходящему и поспешил к своим заждавшимся помощникам.

Лишь пробудив их к жизни, я раскрыл газету. Торопливо просмотрел. Читать не было времени. Хотя погодите-ка! На последней странице из поля был вырван крошечный полукруг. Рядом с рекламой набора «Сделай сам себе грыжу». Не может быть! Я посмотрел на другой стороне листа и обнаружил заметку петитом: «Самоубийство в озере Центрального парка».

Меня прошиб озноб. Я пробежал заметку.

«Неизвестный… изорванная одежда… вода в легких… опознать не удалось…»

И последняя строка: «Бесформенный шрам на лице».

Значит, не надо изучать списки пассажиров. Иба уволен. Слишком много знал о делишках Кайзи.

Теперь было ясно как день, что ожидает меня.

Глава 23

Впервые я порадовался тому, что работа уборщика не требует участия мозгов. Мои мысли описывали бесчисленные круги в поисках выхода и не находили. Выкрасть облигации можно – это самая простая часть операции. Но сразу после кражи меня снова закуют и посадят под замок. А через два дня в сокровищницу приедет машина с канцелярскими припасами. Что делать? Признаться, что доставка произойдет днем раньше? Если признаюсь, Кайзи получит краденые облигации на блюдечке, а я следом за Ибой отправлюсь купаться в озере. Если не случится чего-нибудь похуже.

Роботы брели внесенным в программу курсом, я едва замечал их. Лишь когда один зациклился, я вспомнил свои обязанности и шарахнул его стрекалом. А затем снова целиком занялся неразрешимыми задачами.

Хватит! Меня заклинило, как робота. Пора что-то предпринять. В смысле ограбление. Я отключил всех помощников, кроме одного, чтобы не разбрелись. Потом снял с самого большого тащибота мусорные ящики и заставил его следовать за мной к канцелярскому складу. Дверь там даже не была заперта. В этом мавзолее бюрократии только тусклые ночные лампы освещали мой путь. Штабеля бланков чуть не доставали до потолка, с ними соперничали горы конвертов и пачек чистой бумаги. Мы огибали их, все глубже забираясь в эту пещеру. Слой пыли на полу, сухость, сумрак, затхлость. Вот и моя цель – залежи у самой стены. Пыль витала в воздухе. Пересохшие бланки пожелтели по краям. Прекрасно будут гореть! Я принялся за работу и нагрузил робота бумагой, лишь несколько раз остановившись, чтобы чихнуть. Готово. Еще одно «апчхи» – и я покидаю склад, а за мной с механической покорностью погромыхивает верный робот.

Я прошунтировал электронный замок, затем нейтрализовал сигнальное устройство на дверном косяке. Теперь – самое хитрое: не задев луча, установить инфракрасный генератор перед приемной линзой. Медленно вперед, шаг за шагом. По лицу ручьями течет пот. Готово. Чистая работа. Настал черед побыть грузчиком, и роботы мне тут не помощники. Складываем бланки на полу посреди комнаты, ворошим, чтобы лучше горели. Я запыхался, нагружая тележку облигациями. А теперь – последний штрих. Я сгреб в охапку этак на миллион облигаций – какое расточительство! – и оттащил подальше от датчиков пожарной сигнализации. Достал зажигалку, поджег бумаги одну за другой. Каждой давал погореть, затем тушил. Отнес их назад