Он услышал смех Патришии.

– Это всего лишь сильный порыв ветра, – сказала она. – Трюк ветра и инженерного таланта твоего двоюродного дядюшки Арчи. Каменная кладка снаружи сделана лишь для видимости. А мы с тобой сидим сейчас на конце высокого стального столба. Представь себе клюшку для гольфа, перевернутую вверх металлическим наконечником, который вибрирует, а мы находимся на его краю. Потрясающее ощущение создает подобное движение…

Увенчанная площадкой, как короной, башня снова мягко вздрогнула от ветра. Стало холодно. Они теснее прижались друг к другу.

– Я рада, что мы отправились сюда, – сказала Патришия. – Это проясняет голову. А всего-то и нужно было подняться по длинной лестнице. – Она проверила, целы ли ее чулки.

Тимми обернулся в ту сторону, где они взобрались на площадку.

– Ты когда-нибудь играла в «Змеи и лестницы»?[127] – спросил он. – У нас с Белиндой была доска, позволявшая извлекать некоторые моральные уроки из своих действий.

– Надеюсь, вы их хорошо усвоили? Игра пошла на пользу?

– Моральные уроки в картинках. Голова самой большой змеи символизировала леность и праздность – внутри нее сидели люди и пили пиво в пабе. – Он нежно погладил Патришию по руке. – Если ты попадал на эту змею, то игра заканчивалась неудачей. Конец представлял собой нечто вроде работного дома[128].

– А лестницы?

– Сама главная означала трудолюбие. – И Тимми изобразил пальцами подобие ступенек. – Оттуда ты взбирался прямо…

– Думаю, – послышался деловитый голос за их спинами, – они как раз собираются начать подъем.

– Собираются начать осмотр, – пояснил свои слова Джон Эплби. – Нет, кажется, я ошибся. Но ждать все равно осталось не слишком долго. А при таком ярком лунном свете лучшего места для обзора просто не придумаешь. Но прошу вас, продолжайте разговор о «Змеях и лестницах».

Они уставились на него в полнейшем недоумении.

– Джон, – недовольно спросила Патришия, – какого черта?..

– Наши друзья скоро выйдут из дома и направятся сюда в тени руин. Но у основания башни им придется остановиться в круге лунного света. Вот когда настанет нужный момент. – Эплби сделал паузу, и из полумрака, где он стоял, донесся металлический щелчок. – Патришия, ты знала, что так называемый селлариум, находящийся под охраной отшельника, представляет собой целый арсенал? Или даже скорее огромный склад оружия? Там устроена выставка, экспонатами которой являются инструменты для убийства всех видов и типов, какие только существуют. Жаль, мне не удалось раздобыть хорошую винтовку.

– Винтовку? – воскликнул изумленный Тимми.

Снова клацнул металл.

– Револьвер, – заметил Эплби, – вещь не слишком надежная, даже с таким длинным стволом, как у этого. – Теперь рукоятка звякнула о камень. – И даже после хорошей боевой подготовки он не очень-то эффективен.

– Джон, – снова вмешалась Патришия, – о чем ты говоришь? Кто и в кого собирается стрелять?

– Ты когда-нибудь упражнялась в стрельбе? – Эплби откровенно пользовался правом старшего брата, чтобы не упускать инициативу в разговоре. – Главный принцип пользования револьвером состоит в том, что ты не целишься, а просто направляешь его в нужную сторону. Сначала приподнимаешь ствол, а потом плавно опускаешь, словно проводя в воздухе черту указательным пальцем. И стреляешь в тот момент, который подскажет тебе инстинкт. Если повезет, то мимо стога сена не промахнешься. Но моя цель, разумеется, состоит только в том, чтобы наделать побольше шума.

Тимми всматривался в землю вокруг башни.

– По-моему, вы мало чего добьетесь своей шумихой. Вам скорее надлежало бы находиться рядом с несчастным Рупертом.

– С Рупертом? О, не думаю, что хоть кто-то, кроме самого Руперта, верит в грозящую ему смертельную опасность. – Вспыхнула спичка, и Эплби прикурил сигарету. – Это, впрочем, не означает, что он не может оказаться в смертельной опасности, но исключительно по собственной вине. – Из темноты донесся чуть слышный смех. – Надеюсь, вы извините меня за все эти загадочные, на первый взгляд, фразы? Патришия знает, что я никогда не стал бы вас дразнить намеренно и бесцельно.

– Можете не извиняться, – пробормотал Тимми.

– К слову, Руперта по секрету посадили под надежный замок. Взвинченные нервы заставили его согласиться с предложением вашего отца, Тимми. С приближением девяти часов его потихоньку заперли, предоставив возможность одному осматривать коллекцию. А потому, даже если бы кто-то действительно жаждал его крови, до него не добраться.

– Туда можно проникнуть через крышу, – резко возразила Патришия. – Есть люк…

Но брат только покачал головой.

– Надежно заперт изнутри. – Он напрягся, вглядываясь в сторону дома. – Снова ложная тревога. Хотелось бы, чтобы они поторопились. – Эплби принялся расхаживать по ограниченному пространству площадки. – Признаюсь, я немного тревожусь за Уинтера.

– За Уинтера?! – одновременно воскликнули Тимми и Патришия.

– Вот с Уинтером несчастье может случиться практически в любой момент. Но все же риск не так уж велик и приходится с ним смириться. Я могу ошибаться, но в следующие несколько минут должно произойти нечто совсем иное.

– Вы же не думаете, – обеспокоенно спросил Тимми, – что папе может угрожать?..

– Вашему отцу никогда не грозила смерть, как не грозит и сейчас.

Патришия спрыгнула с парапета.

– Джон! – Она говорила серьезно, но с нескрываемым любопытством. – Ты действительно считаешь, что внизу произойдет покушение на убийство?

– Да.

– А разве нельзя ничего предпринять? Предупредить вероятную жертву? Арестовать кого-нибудь, в конце-то концов?

– Мое дорогое дитя, все дело до крайности запутанно. Я и забрался сюда, исходя из пугающей гипотезы, дополненной ощущением, что в действительности ни в чем не сумел разобраться. Уж не знаю, поймешь ли ты мои странные слова.

– И если ты не сможешь предотвратить этого… убийства?

– Тогда, – грустно ответил Эплби, – это будет значить одно: никто не в силах предотвратить его.

– Смотрите! – воскликнул Тимми с драматической интонацией, призванной унять дрожь в голосе. – Они идут!

Со стороны дома действительно послышались смутные голоса, а через несколько секунд вдалеке среди руин показалась небольшая группа людей.

– Уинтер, – чуть слышно сказал Эплби, – ограбил миссис Бердвайр.