— В самом деле? Как его имя? У нас с Эллой отличная память.

Мэтью терпеть не мог выдумывать ложь, но был ли у него выбор?

— Не могу похвастать тем же, сэр. Я не запомнил его имени. Мы встретились в таверне в городе.

Ложь сорвалась с его губ удивительно легко, и Мэтью невольно ощутил недовольство. Вот уж он не думал, что лгать — в его характере.

— Кстати, вы курите трубку? Можно сказать, это особое предложение для моих гостей…

— Нет, сэр, но благодарю.

Джоэль некоторое время курил молча. Элла предложила Мэтью добавки, и он не отказался.

— Так, стало быть, вы направляетесь на север? — продолжил Джоэль свой расспрос через какое-то время. — Куда именно?

Мэтью решил, что лучше всего будет солгать про Бостон, но ему вовсе не хотелось так плотно увязать во лжи. Что изменится, если эти двое узнают о его пункте назначения? Наверняка, ничего! Решено, он назовет его. Но ни слова не скажет о конверте… никогда.

— Вообще-то, — начал Мэтью, сделав глоток превосходного глинтвейна, — я еду навестить кое-кого. Я так понимаю, путь отнимет ещё день. Где-то в миле отсюда у дороги будет ответвление вправо, верно? Небольшой тракт. Я направлюсь по нему.

Джоэль на протяжении рассказа дымил своей трубкой. Но, услышав последние слова, он медленно вынул её изо рта и опустил.

— Мэтью… если позволите… кого вы собираетесь навестить?

Я же поклялся, что никому ничего не скажу, — сетовал Мэтью про себя. Он так и должен был ответить. С другой стороны… ничего ведь не случится, если эти люди узнают имя? Имя не имеет значения.

— Джентльмена по имени фон Айссен, — ответил он.

Джоэль переглянулся с Эллой, а затем снова посмотрел на молодого решателя проблем из Нью-Йорка.

— Если вы говорите о дороге, ведущей к речным утесам — а я полагаю, что вы говорите именно о ней, — то, уверяю вас, никто по имени Айссен там не живёт. Может, вы имели в виду дом Вайдена?

— Нет, я… то есть, я имею в виду… мне сказали, что фон Айссен живёт в конце той дороге.

— Кто вам это сказал?

Мэтью почувствовал, как его утягивает непроходимое болото. Рассказать, или нет?

— Его брат, — решился он, просто пытаясь вырваться из этого тумана.

— У Вайдена брата не было. Вообще говоря, он умер много лет назад. Мы с Эллой тогда ещё даже не перебрались сюда и не завели здесь хозяйство. Жили на ферме.

Мэтью почувствовал, что бледнеет.

— А кто он… в смысле, кем он был? Вайден.

— Николас Вайден, — ответила Элла. Выражение её лица отчего-то сделалось каменным. — Это был сумасшедший голландец, который раньше зарабатывал на судоходстве, когда жил на родине. По крайней мере, такие до нас доходили слухи. Он построил свой дом — настоящий нарыв на лице земли! — и оттуда пытался контролировать речное судоходство.

— Контролировать? В каком смысле?

— Построить огромный барьер из бревен, — ответил Джоэль. — Некие ворота на цепях и шкивах, чтобы блокировать лодки, которые отказывались платить взнос. Мы так поняли, что он затем и прибыл сюда из Голландии, чтобы основать здесь свою речную империю.

— И у него получилось? — поинтересовался Мэтью. — Хотя бы… со стройкой?

— Что-то пошло не так. Была какая-то авария. Его инженер погиб, а барьер был разрушен. Скалы под домом Вайдена раскололи бревна так, что лодки даже не могли там причалить. Пара рисковых парней из Нью-Йорка пыталась, но — как нам потом рассказали — их лодке пробило днище.

— Хм, — вздохнул Мэтью, нахмурившись. — И после этого Вайден умер?

— Много лет назад, когда мы ещё жили на ферме, — ответила Элла, — мы видели, как мимо проезжала похоронная повозка. Следом тянулся целый караван с вещами из его дома. Сейчас там уже никто не живёт.

— Уже очень давно, — протянул Джоэль, выпустив клуб дыма к потолку. — Так что его так называемый брат обманул вас, Мэтью. Только понять не могу: зачем, ради всего святого, кому-то отправлять вас к дому покойника?

Мэтью невольно коснулся своего костюма — аккурат над тем местом, где во внутреннем кармане покоилось письмо. У него начала слегка кружиться голова, и, похоже, дело было не в глинтвейне. До Мэтью донесся собственный голос, показавшийся ему поначалу чужим:

— Это… проклятая дорога?

— По крайней мере, индейцы так и говорят. — Ещё один клуб дыма взлетел к потолку. — Они говорят, что не пошли бы по этой дороге, даже если б это было единственное место на земле, где продавался бы кукурузный хлеб Эллы. А ещё… мы и сами кое с чем столкнулись…

— Джоэль! — окликнула его жена и накрыла его ладонь своей. Её ярко-голубые глаза внезапно потускнели и увлажнились от слез. — Не надо…

Он посмотрел на неё и улыбнулся. И будь Мэтью проклят, если это была не самая грустная, самая убитая горем улыбка из всех, что ему когда-либо доводилось видеть. Мэтью поерзал в кресле. Его не покидала мысль, что грядет нечто ужасное.

— Все в порядке, — тихо сказал Джоэль своей жене. — Правда. Это было так давно. Мы никому не говорили… годами, не правда ли? Думаю, этому молодому человеку нам следует рассказать. Если ему не захочется нас слушать, он всегда может покинуть наш дом и увидеть все своими глазами. — Он посмотрел на Мэтью и решительно кивнул. — Да. Мы определенно