подарку. Каждая такая охота была своеобразным испытанием характера и сообразительности. Ну и в конце всегда ждала награда. Кстати, его загадки были далеко не простыми.

Лэнгдон снова скептически покосился на цилиндр:

— Но почему просто не попытаться расколоть его на части? Или раздавить? Эти металлические прокладки выглядят такими хрупкими. И мрамор, как известно, камень хрупкий.

Софи улыбнулась:

— Да потому, что Леонардо да Винчи это тоже предусмотрел. Он конструировал криптекс таким образом, что при малейшей попытке добраться силой до его содержимого информация саморазрушалась. Вот смотрите. — Софи сунула руку в шкатулку и осторожно вынула цилиндр. — Любую информацию сначала записывали на папирусном свитке.

— Не на пергаменте?

Софи покачала головой:

— Нет, именно на папирусе. Знаю, пергамент из кожи барашка более прочный материал и в те дни был распространен шире, но записывали всегда на папирусе. И чем тоньше он был, тем лучше.

— Ясно.

— Перед тем как положить папирусный свиток в специальное отделение, его сворачивали. Наматывали на тончайший стеклянный сосуд. — Она легонько встряхнула криптекс, и жидкость внутри забулькала. — Сосуд с жидкостью.

— Какой такой жидкостью?

Софи улыбнулась:

— С уксусом.

Лэнгдон задумался на секунду, потом кивнул:

— Гениально!

Уксус и папирус, подумала Софи. Если кто-то попытается силой вскрыть цилиндр, стеклянный сосуд разобьется, и уксус быстро растворит папирус. Ко времени, когда взломщик доберется до тайного послания, оно превратится в мокрый комок, на котором не разобрать ни слова. — Как видите, — сказала Софи, — единственный путь получить тайную информацию предполагает знание пароля, слова из пяти букв. Здесь у нас пять дисков, на каждом по двадцать шесть букв. Двадцать шесть умножить на пять… — Она быстро подсчитала в уме. — Приблизительно двенадцать миллионов вариантов.

— Раз так, — заметил Лэнгдон с таким выражением, точно уже прикидывал в уме все эти двенадцать миллионов, — то что за информация может быть внутри?

— Что бы там ни было, ясно одно: мой дед отчаянно пытался сохранить ее в тайне. — Софи умолкла, закрыла шкатулку и какое-то время разглядывала розу с пятью лепестками, инкрустированную на крышке. Что-то ее явно беспокоило. — Вы вроде бы говорили, что Роза — это символ чаши Грааля?

— Да. В символике Приората Роза и Грааль являются синонимами.

Софи нахмурилась:

— Странно. Дед всегда говорил, что Роза символизирует собой тайну. Вешал цветок розы на дверь своего кабинета в доме, когда ему предстояло сделать конфиденциальный звонок и он не хотел, чтобы я его беспокоила. И меня заставлял делать то же самое.

Вот что, милая, говорил ей дед, чем держать двери на замке, куда лучше украсить их розой, этим цветком тайны. И никто не будет друг друга беспокоить. Только так мы научимся уважать и доверять друг другу. Вешать розу на дверь — это древний римский обычай.

— Sub rosa, — сказал вдруг Лэнгдон. — Древние римляне вешали розу на дверь, когда хотели показать, что встреча носит конфиденциальный характер. И каждый из присутствующих понимал, что все сказанное под розой — sub rosa — должно храниться в секрете.

И дальше Лэнгдон объяснил Софи, что Роза, эквивалент тайны, была избрана символом Приората не только по этой причине. Rosa rugosa, один из древнейших видов этого растения, имела пять лепестков, расположенных по пятиугольной симметрии, подобно путеводной звезде Венере. А потому именно изображение Розы связывали с женским началом. Кроме того, Роза была тесно связана с концепцией «верного пути», и символ ее использовался в навигации. Компас Розы помогал путешественникам ориентироваться, то же самое можно было сказать и о линиях Розы, или долготы, указанных на картах. По этой причине Роза стала символом и ссылкой на Грааль, говорившими сразу на нескольких уровнях о тайне, женском начале и путеводной звезде, которая одна на свете могла указать человеку истину.

Лэнгдон закончил свой короткий рассказ, и внезапно лицо его омрачилось.

— Роберт? Что такое, в чем дело?

Он снова посмотрел на шкатулку палисандрового дерева.

— Sub… rosa, — тихо пробормотал он с выражением неподдельного, даже какого-то боязливого удивления. — Быть того не может!

— Чего?

Лэнгдон поднял на нее глаза.

— Под знаком Розы, — прошептал он. — Этот криптекс… кажется, я знаю, что он собой представляет.

Глава 48

Лэнгдон и сам с трудом верил в свое предположение. Однако с учетом того, кто дал им этот мраморный цилиндр, каким именно образом попал он к ним в руки, а также того факта, что на крышке красовалась пяти-лепестковая Роза, вывод напрашивался только один.

У нас в руках краеугольный камень.

То была особая, не похожая на другие, легенда.

Краеугольный камень лежит под знаком Розы и содержит закодированное послание.

Лэнгдон попытался собраться с мыслями.

— Скажите, ваш дед когда-нибудь упоминал при вас о предмете под названием la clef de voûte?

— Ключ к сейфу? — перевела Софи.

— Нет, это дословный перевод. Clef de voûte — это распространенный архитектурный термин. И слово «voûte» означает не банковский сейф, a «vault» — свод арки в архитектуре. Ну, к примеру, сводчатый потолок.

— Но к сводчатым потолкам нет ключей.

— Сколь ни покажется вам странным, есть. Для построения каменной арки требуется центральный клинообразный камень в самом верху, который соединяет все части и несет на себе весь вес конструкции. Ну и в чисто архитектурном смысле его можно назвать ключевым камнем. А по-английски его еще называют краеугольным камнем. — Лэнгдон вопросительно взглянул на Софи: хотелось знать, поняла ли она его.

Софи пожала плечами и вновь взглянула на криптекс.

— Но какой же это краеугольный камень?

Лэнгдон не знал, как лучше начать. Секретом постройки каменных арок в совершенстве владели члены масонского братства, еще на ранней стадии его существования. Они рьяно охраняли свой секрет. Градус королевской арки. Архитектура. Краеугольные камни. Все это взаимосвязано. Тайное знание того, как использовать клинообразный камень для построения свода арки или потолка, в немалой степени поспособствовало тому, что масоны стали такими умелыми ремесленниками. И они ревностно охраняли свою тайну. Краеугольные камни и все, что с ними связано, всегда хранились в секрете. Да, верно, этот мраморный цилиндр в шкатулке розового дерева мало походил на краеугольный камень в первоначальном его значении и облике. Это нечто другое. Предмет, которым они завладели… ни с чем подобным Лэнгдон прежде не сталкивался.

— Краеугольный камень Приората — не моя специальность, — признался Лэнгдон. — А что касается чаши Грааля, то меня прежде всего интересовала связанная с ней символика. И я не слишком вникал в легенды, описывающие, как ее найти.

Брови Софи поползли вверх.

— Найти чашу Грааля?

Лэнгдон нервно кивнул, а потом заговорил, тщательно подбирая слова:

— Видите ли, Софи, согласно