снижению ценности этих свидетельств: они дают нам представление об этрусской науке последнего периода, полной заимствований, скрывавших ее древнюю форму.

Легенды, которые — несмотря на их позднейшее использование — нельзя отнять у этрусских летописей, приписывают сочинение религиозных текстов, называемых иногда «откровениями», двум персонажам прежних времен — мужчине и женщине: Тагету и Вегойе (Vegoie или Begoe). Легенда о Вегойе краткая: Сервий (Servius, Aen. 6, 72) называет ее нимфой и говорит, что в стране этрусков она написала ars fulguriatorum (искусство толкования молний). Также она якобы преподавала межевое дело и обучала тем знаниям, которых оно требует (Die Schriften der römischen Feldmesser, éd. K. Lachmann, I, 1848, c. 350). Напротив, о Тагете были известны удивительные вещи: он родился из борозды, которую на поле провел один человек из Тарквиниев, и окликнул пахаря. Увидев это существо, по виду напоминавшее ребенка, но проявлявшее мудрость, присущую старикам, пахарь стал кричать. Вся Этрурия очень быстро собралась вокруг этого гостя, слушала его речи, тщательно их записывала: результатом этого и стали Знания о предсказаниях по внутренностям жертвенных животных (haruspicinae disciplina). Таков рассказ Цицерона (Diu. 2, 51). По словам Лида (Ost., 3), греки отождествили «ребенка» Тагета с Гермесом Хтоническим и приписали ему в качестве особого слушателя некоего «Тархона». У Феста (Festus, c. 448 L2) он — «сын Гения, внук Юпитера», и он преподает disciplinam haruspicii двенадцати народам Этрурии. Поскольку буквы B и G в этрусском алфавите отсутствуют, нам не известна местная форма имен Tagès и Vegoie-Begoe; второе имя сближали с нередким родовым именем в Кьюзи — Vecu-.

По этим персонажам «книги» этрусков получают иногда названия Tagetici, Vegonei. Однако чаще их характеризует по их содержанию. Так, говорят «о книгах судеб, о предсказаниях по внутренностям жертвенных животных, молний, ритуальных, Ахеронтовых», но здесь нет систематического распределения материалов. Единственный текст, в котором три из этих имен расположены рядом друг с другом с целью классификации, — это Одивинации, I, 72: «…У этрусков есть книги об искусстве гадать по внутренностям животных и по молниям и об обрядах, у нас — авгурские книги.»[744]. Принято считать, что Ахеронтовы книги входили — как их часть — в Книги ритуалов, а Книги судеб связывают либо с последними, либо с Книгами о предсказаниях по внутренностям жертвенных животных, а для удобства изложения придерживаются трехчастности этого отрывка из Цицерона. Мы не можем предложить ничего лучшего[745].

Libri fulgurales[746]

В течение долгого времени считалось, что «теория молний», искусство fulgur(i)ator — самая хорошо известная и самая оригинальная часть Этрусских знаний[747]. Казалось, что два длинных текста — один текст Сенеки (N. Q. 2, 31–41 и 47–51), а второй текст Плиния (N. H. 2, 137–146), причем оба текста опирались на Цецину и достаточно согласовались друг с другом в общих чертах — описывают доктрину, которая, несмотря на рано замеченные аналогии с греческой Метеорологикой[748], заслуживала того, чтобы считаться этрусской. Существовала еще теория громов — или, вернее, список смыслов грома в зависимости от моментов года, который имеется в О происхождении и развитии искусства гадания: произведении Лида, опиравшегося на неизвестного автора (принадлежавшего, несомненно, к той же школе); а кроме того, был еще сохраненный тем же Лидом бронтоскопический календарь, который составил Нигидий Фигул[749].

В наше время уже невозможно так легко доверять этим текстам. По крайней мере, мнения о них значительно расходятся. В качестве примера мы рассмотрим Tonitruale[750] — последний месяц пифагорейского календаря. В 1951 г. почти одновременно появляются две работы: автор одной из них — Андре Пиганиоль[751], автор второй работы — Стефан Вайнсток[752]. Исходя из одних и тех же фактов, они пришли к противоположным выводам по самому важному вопросу.

Исходя из знаменитой статьи, которую написали Carl Bezold и Franz J. Boll[753], а также из недавних работ René Labat[754], Пиганиоль прежде всего отметил, что этот список построен по образцу месопотамских перечней. Для каждого дня года в одной (обычно краткой) фразе указывается смысл грома: так, например, если гром гремит 15-го июля, то будут распри в народе и нехватка вина; 16-го июля восточного царя постигнут война и болезни, вызванные засухой, и т. д. Так действуют календари библиотеки Ашшурбанипала, а также менологии и гемерологии Ашшура. Более примечательно, что пейзажи и нравы — восточные. В стране, где составлен календарь, боятся большой жары, хороший ветер дует с востока, кузнечики наносят вред, преступников сажают на кол, женщины заводят интрижки с рабами. «Не кажется дерзким утверждение, что этрусский текст сам переведен с халдейского оригинала». Однако этот оригинал в политическом отношении применен к этрусской жизни.

«Речь идет о могущественных людях, стремящихся к монархии, о владыках города, о раздорах между вельможами, о конфликтах между власть имущими и народом. Картина эта имеет сходство с борьбой сословий в Риме времен Цицерона. Однако, по-видимому, здесь четко отражены беспорядки в этрусских городах, но формулировки слишком туманны, чтобы быть приложимыми к какому-то критическому периоду жизни восточных городов. Во всяком случае, такие выражения встречались в других этрусских книгах. Сервий пишет (Aen. 2, 649: “По поводу молнии в секретных книгах написано, что если она поражает вождя или царя (principem ciuitatis uel regem), и если он при этом выживает, то его потомки прославятся”. Также и Фест (c. 289 L2) говорит о молнии, которая обещает могущественным неожиданные почести».

И вот, вскоре после возвращения Цицерона из ссылки, в 56-м году, кроме прочих знамений на латинских землях происходит грохот и глухой рокот, раздается раскат грома. Обратились к гаруспикам. Они дали совет, известный в наших исследованиях, ибо Карл Тулин подверг его тщательному анализу. Гаруспики назвали поименно богов, которых надо умиротворить, перечислили их претензии и возвестили опасность в ближайшем будущем. Риск заключался в следующем: «Следовало опасаться, — переводит Пиганиоль, — что вследствие раздоров между вельможами останутся незамеченными убийства и опасности для вождей, так что, не получив поддержки, они падут, и это приведет к тому, что провинции подпадут под власть одного человека, что армия потерпит поражение, и наступит упадок», — deminutio. Как указывает Пиганиоль, это слово соответствует оригинальной оценке. В Tonitruale Нигидия читаем то, что относится к 25-му сентября:

«Если прогремит гром, то — в результате беспорядков и раздоров в государстве — появится тиран. Сам