междоусобие и «произошла борьба настолько отвратительная, что мы не будем рассказывать о ней; дело дошло до того, что отец убил сына»[501]. По-видимому, значит, Юсуф пал жертвою гнева Абуль Хасана; во всяком случае, после этого мы встречаем только Боабдиля, который продолжает вести борьбу против своего отца и брата его Мухаммеда, по прозванию ас-Загалл, «богатырь»; и это в то время, когда Фердинанду, мужу Изабеллы Католической, в 887 (1482) г. покорилась после нападения на нее близлежащая Альгамма, воспетая в одном из лучших староиспанских (а может быть, первоначально арабском[502]) романсов. Какого бы мнения мы ни были о последующем поведении Фердинанда, которое легко объясняется влиянием духовных отцов и фанатизма его супруги, мы не можем отказать ему в том, что он мастерски вел начатую им борьбу с целью изгнания последних мусульман из Испании. Он вел войну, точно разыгрывал шахматную партию. Сперва он двинул Боабдиля против Загалла, заместившего Абуль Хасана, вследствие его старческой слабости и вскоре за тем последовавшей смерти, потом, когда он увидал, что дальнейшая защита бесполезна, он двинул Загалла против Боабдиля, и при этом он возбуждал измученное население страны к восстанию обещаниями, которые он в точности исполнял до занятия Гранады.

Наконец в 892 (1487) г. пала Малага, которую до последней возможности защищал храбрый зегрид Хамет (вероятно, арабское имя его было Ахмед); затем был побежден неутомимый Загалл в 895 (1489) г., и, наконец, в 896 (1491) г. христианское войско окружило со всех сторон Гранаду. Изабелла пожелала присутствовать при торжестве, которое случилось благодаря ее силе воли, и прибыла в лагерь своего супруга; она назвала Santa Fe, «святая вера», город, образовавшийся из хижин осаждавших войск, как некогда при осаде Толедо Абдуррахманом III; и уже к концу года Боабдиль, доведенный до крайности, решился сдаться. Была составлена капитуляция, согласно которой мусульманам было обеспечено прежде всего отправление религиозных обязанностей; магометанский эмир позаботился выговорить у христианских королей то же право и для евреев. После этого он 1 раби I 897 г. (2 января 1492 г.) торжественно вышел из «ворот закона» навстречу врагам и передал им столицу и государство.

Боабдилю была назначена в ленное владение местность Айдарах в Альнухарах (Загалл отправился в Тлемсен, где впоследствии и умер). Когда он, по пути туда, на повороте дороги бросил последний взгляд на Альгамбру, он разрыдался, и, говорят, мать его Айша резко упрекнула его: «Плачь теперь как баба, так как у тебя не стало храбрости защищаться как мужчина!» Еще теперь испанцы называют это место «последним вздохом мавра». Но недолго несчастный изгнанник оставался в Айдарахе: при помощи пройдохи визиря его сумели в 1493 (898/99) г. уговорить отправиться в Фец, где он прожил остаток своих дней. О том же, как вообще христиане соблюдали капитуляции по отношению к маврам (не говоря уже о евреях), можно справиться в делах святой инквизиции; это тот же сорт христианства, который был проявлен вскоре за тем Пизарро и Альмагро по отношению к безобидным подданным инков. Вторая вдова старика Абуль Хасана, Зорайя, снова крестилась и приняла свое старое имя – Изабелла. Детям ее был дан испанский герб, в котором был вписан старинный девиз их рода: «ла талиба илла’ллаху». Более резкого приговора над собственными делами, лучшего пророчества о той каре, которая по их вине ждала их народ, не могли бы придумать католические короли: «Нет победителя, кроме Бога»! Он же есть истина.

Примечания

1

Геродот, кн. I, с. 136.

2

Страбон, с. 733.

3

Гораций, эпист. II, с. 112 и т. д.

4

«Хорошо рассчитанные и ловко выполненные убийства и всякие злые козни по отношению к другим народам, это, по мнению известного знатока, составляет собственно суть древней римской истории» (К.Э.А. Шмидт, Латинская фразеология, 1864). Однако достойные историки римской нации, и во главе их Цезарь и Саллюстий, сумели так серьезно разнообразить басню о волке и ягненке, что еще и теперь находится много неглупых людей, которые верят этой басне.

5

Гюлистан, с персид. подл, перев. Холмогоров, Москва, 1882.

6

В древности в состав персидского флота входили жители Малой Азии и финикияне, и, когда около 1740 г. могущественный шах Надир, прозванный «Наполеоном Востока», не считавший что-либо невозможным, пытался с бесконечными усилиями выстроить корабли на Каспийском и Персидском морях, дело кончилось куда более плачевно, чем предприятие Наполеона в Булонье.

7

Более мягкие натуры сохраняли известное объективное миролюбие и гораздо позже. Так, персидский историк VIII (XIV) столетия, принадлежность которого к шиитским воззрениям вне всякого сомнения, говорит с похвалой о лицах, удерживающихся «поносить товарищей пророка» (то есть первых халифов). См. Барбье де Мейнард о Хамдулле Мустауфи в Journ. asiat. sér. V, vol. X, p. 283–305. Только Барбье заходит слишком далеко, когда он выводит из этого заключение: «combien le fanatisme shiite est de fraîche date». Нам придется ниже отметить, что в середине IV (X) столетия торжественные проклятия Абу Бекра, Омара и Османа входили в официальное вероисповедание шиитов. Хамдулла изображает собой, таким образом, исключение, становящееся с течением времени все более и более редким.

8

См.: Шак. «Геройские сказания» Фирдусия (Берлин, 1865 г., с. 68). Оригинал этого стихотворения не был у меня в руках. В введении к «Шахнамэ» тот же поэт тоже превозносит Али перед всеми другими товарищами пророка, но уделяет несколько похвальных слов и Абу Бекру, Омару и Осману, вероятно, из желания оказать внимание суннитскому султану, которому он посвятил свое стихотворение.

9

Ибн аль-Асир, изд. Торнберга, VIII, с. 403.

10

Полак, Персия, Лейпциг, 1865, I.

11

Странствуя по Персии в 1867 г., Вамбери передает рассказ, подтверждающий ненависть эту к Омару и вместе с тем характеризующий непреодолимое влечение персов ко всякому остроумию – глупому или умному, как случится. Вамбери встретил жителя из Шираза, который написал себе на подошвах имя Омара, чтобы весь день хоть фигурально топтать ногами смертельного врага своей веры…

12

«Али вели алла». Собственно говоря, «вели» означает ближайшее лицо кого-либо – его друга или доверенного.

13