Сейчас Диана не вспоминает о скандале - она научилась жить с мыслью, что прошлое изменить невозможно, а о будущем думать сложно. И она учится наслаждаться настоящим. Ее жизнь тиха, размерена и наполнена музыкой и спокойствием, которого ей так не хватало долгое время. Занятия с психотерапевтом дали свои плоды - многое в жизни Диана переосмыслила и пересмотрела. Да, это был сложный путь, наполненный слезами и болью, но шаг за шагом они вместе добились серьезных улучшений. Диана больше не заглушает внутреннюю боль физической. Спокойно спит. И даже научилась сама себя обеспечивать. Пусть дом ей купила мать, но деньги на его содержание она зарабатывает сама.

Диана учится быть самой собой.

Это важно.

В день рождения Дианы ворота, за которыми скрывается ее дом, неожиданно открываются. И стоящая у куста белых роз Диана видит своего отца. Николас несколько постарел, и седины стало чуть больше, но он остается все таким же грозным и неприветливым. Весь этот год они не виделись, и Диане странно смотреть на отца и понимать, что именно этот человек всю жизнь внушал ей страх. Сейчас страха нет - есть лишь опасение и отголоски разочарования. А еще непонимание - зачем он сюда приехал?

- Ты неправильно обрезаешь розы, Диана, - хмуро говорит Николас, осматривая белый куст. Это его первые слова за год.

Диана кусает губу, думая, что он начнет ругать ее, однако отец берет садовые инструменты из чемоданчика и показывает ей, как правильно обрезать розы.

- Поняла? - спрашивает Николас, и она кивает, повторяя все его действия. Роз в ее саду много - и красных, и бежевых, и желтых, но больше всего белых. Диана особенно нежна к белым розам - они кажутся ей особыми цветами, озаренными лунным светом. Обычно за ними ухаживает садовник - пожилой мужчина из деревни, но в этом месяце он приболел, и за цветами приходится смотреть самой Диане.

До самого вечера они с отцом вместе работают в саду, почти молча и не глядя друг на друга. А потом, когда солнце уже начинает клониться к морю, Диана предлагает ему остаться на ужин.

- Ты умеешь готовить? - недоверчиво хмыкает Николас.

- Научилась, - спокойно отвечает Диана. - Как насчет пасты? Тебе нравится карбонара?

- Мне все равно, - пожимает плечами Николас.

Он сидит на диване в гостиной, совмещенной с кухней, и наблюдает, как Диана готовит, как накрывает на стол, как разливает по бокалам белое вино. Он разглядывает ее убежище - обычный дом в стиле прованс, в котором витает дух комфорта и простоты. И задумчиво трет подбородок.

Они оба молчат, и в доме слышен лишь шелковый шум прибоя. Море сегодня такое же серое, как и небо - они сливаются на горизонте, того и гляди, станут единым целым.

Уже за столом Диана все-таки задает мучающий ее вопрос:

- Зачем ты приехал?

- Не стоило? - любопытствует Николас.

- Не знаю, - честно отвечает она, сжимая в пальцах вилку. - Ты ждешь, чтобы я покаялась?

Эта мысль кусает ее весь вечер.

- Вчера я вспомнил о твоем дне рождении. - В голосе Николаса спокойствие - не то самое, суровое, железное, каким он мог напугать и родственников, и подчиненных, а спокойствие мягкое, мирное, неожиданное. Заставившее Диану выпустить из пальцев вилку. - Когда ты родилась, я находился в Лос-Анджелесе. Я хотел сразу же вылететь в Нью-Корвен, но была такая отвратительная непогода, что нам запретили подниматься в небо. Я едва не разнес аэропорт, но ничего не мог поделать. Так и не прилетел вовремя. А вчера решил, что прилечу.

- Вот как, - тихо говорит Диана. Его слова для нее - неожиданность.

- Надо было купить подарок. Не догадался.

Диана чувствует, как к глазам отчего-то подступают слезы и резко встает из-за стола. Она подходит к панорамному окну, за которым видно море - но не чтобы любоваться им, а чтобы спрятать слезы от Николаса, к которому теперь стоит спиной.

- Я не хотела, чтобы так получилось, - говорит она сдавленно, обхватив себя руками. Ее блестящий от слез взгляд устремлен в потемневшее море. - Не знаю, как мы дошли до этого.

Отец молчит.

- Знаешь, я всегда очень старалась. Делала то, что мне велят. Не перечила, хорошо себя вела. Хотела быть хорошей девочкой, ждала похвалу. Но ты никогда не хвалил меня. Всегда обходил стороной. Или был недоволен. Или у тебя не было времени. Или просто был не в духе. - Каждое слово дается Диане с трудом, но она знает, что должна сказать это. Может быть, это ее единственная возможность рассказать отцу обо всем, что ее мучило. - А я все ждала, что ты похвалишь меня. Ждала, что однажды настанет день, когда ты зайдешь в мою комнату с улыбкой. Обнимешь. Скажешь, что любишь, - как в фильмах. Возьмешь на пикник. Прочитаешь на ночь книгу. Но время шло, и ничего не менялось. - Диана делает перерыв, беззвучно хватая губами воздух. - Сначала я винила себя, хоть и не понимала, что делаю не так. Потом стала винить вас с мамой. Я протестовала, и музыка помогала мне в этом. Я была так зла и так несчастна! - Она нервно смеется, а слезы все так же катятся по ее щекам. - Жалела себя и не находила вам оправданий. Я мечтала вырваться из своей золотой клетки, но в итоге загнала себя в новую клетку - из своих собственных грез и амбиций. Я хотела доказать тебе, что чего-то стою. Но все вышло совсем иначе. Мне жаль, мне так жаль... Я не собиралась заходить так далеко. Каждый день я жалела об этом. Но не знала, как остановиться. И каждую минуту ненавидела себя за свою слабость.

Диана смотрит на море и вздрагивает, когда рука отца ложится ей на плечо. Это неумелый жест - на большую нежность Николас Мунлайт неспособен, но Диане хватает и этого.

- Я так ждала тебе на том концерте, - сквозь слезы признается Диана вдруг. - Я так хотела, чтобы ты приехал и похвалил меня, папа. Мне было так страшно.

Она поворачивается и впервые в жизни обнимает отца. Несмело, неуклюже, боясь, что он оттолкнёт ее. Но Николас не делает этого - он обнимает плачущую Диану в ответ.

- Я рад, что ты решилась рассказать правду, - говорит он, неловко хлопая дочь по плечу. - Это смелый поступок, дочь.

- Спасибо, папа, - с трудом шепчет она.

Они долго стоят у окна - Диана все плачет, как маленькая девочка, а Николас, не зная, как успокоить ее, все так же хлопает по плечу и гладит по волосам, бездумно глядя на далекое море. В его взгляде отголоски вины.

Потом они снова садятся за стол - все уже остыло, но им все равно. Ужин проходит в тишине, а после него Диана, делая вид, что и не плакала вовсе, показывает отцу свою мастерскую с картинами и гуляет с ним по саду. Они разговаривают, присматриваясь друг ко другу и боясь сказать что-то не то. Но все идет хорошо.

- Ты знаешь, что у Аарона родился сын? - осторожно спрашивает Диана, когда они сидят на скамье в саду. Над ними светит тонкий серебряный полумесяц, а над горизонтом сверкают драгоценными камнями звезды. Их так много, что, казалось бы, можно взять сеть и ловить их в нее.