Не обращайте внимания на спады после взлётов души, потому что это такие же закономерные повороты спирали движения, как и во всей остальной материи (Эвда Наль, ТА, «Школа третьего цикла»).

Космическая жизнь состоит из действия притяжения и отталкивания, иначе говоря, из ритма взрывов и накоплений (ЗнАЙ, 311).

Вы знаете, что вся жизнь состоит из притяжения и отталкивания, ритма взрывов и накоплений, возбуждения и торможения (Веда Конг, ТА, «Школа третьего цикла»).

Мудро понимать спираль движения, ибо приложение энергии устремляет струю высоко, но закон тяготения осаждает уровень. Так слагаются ступени (ЗнАЙ, 328).

Главный центр торможения — Совет Экономики, переводящий всё на почву реальных возможностей общественного организма и его объективных законов. Это взаимодействие противоположных сил, сведённое в гармоническую работу (Веда Конг, ТА, «Школа третьего цикла»).

Ритм спирали возрастает пропорционально с восхождением (Б, 114).

Последний известный нам в истории виток спирали развития жизни оказывается очень туго скрученным… («Космос и палеонтология»).

Поняв случайность, мы пришли к абсолютной необходимости дальнейшего, теперь уже сознательного скручивания спирали в смысле ограничения индивидуального разброса чувств и стремлений, то есть необходимости внешней дисциплины как диалектического полюса внутренней свободы (Вир Норин, ЧБ, «Кораблю — взлёт!»).

Истинно, человек есть высшее проявление Космоса. Истинно, он выбран наречённым строителем и собирателем всех сокровищ Вселенной. Истинно, название «человек» означает утверждение творчества (Б, 25).

Конечно, на высших планах легко духу устремляться, но низший, земной полюс утверждается как решающий путь (Б, 538).

Чем совершеннее дух, тем неизбежнее сознаёт он всё глубокое страдание земной жизни, между тем Сам Я твержу вам о радости. Такая радость может быть в осознании дальних миров (ЗнАЙ, 152).

…Одному лишь человеку дано понимать не только красоту, но и трудные, тёмные стороны жизни. И одному лишь ему доступна мечта и сила сделать жизнь лучше! (Дар Ветер, ТА, «Река времени»).

Умеренность вползла в самые широкие круги. Те, которые являются как бы поборниками добра, — предаются духовной умеренности. Существует сказка, как дьявол встретил Ангела. Светлый сказал: «Горьки слуги твои!» Но дьявол ответил: «Мои горьки, зато твои кислы, оба мы должны искать сладких». И Ангел поник головою, ибо он не мог указать, где они, непрокислые (НВ, 142).

В Тёмные Века на Земле родилась легенда о великом сражении Бога и Сатаны, добра и зла, неба и ада. На стороне Бога бились белые ангелы, на стороне Сатаны — чёрные. Весь мир был расколот надвое до тех пор, пока Сатана с его чёрным воинством не был побеждён и низвергнут в ад. Но были ангелы не белые и не чёрные, а серые, которые остались сами по себе, никому не подчиняясь и не сражаясь ни на чьей стороне. Их отвергло небо и не принял ад, и с той поры они навсегда остались между раем и адом, то есть на Земле (ЧБ, «Маски подземелья»).

Явление жертвы можно понять как приобретение права на скорейший вход (ЗнАЙ, 350).

— Если мы вторгаемся в жизнь Торманса, применяя древние методы — столкновение силы с силой, если мы нисходим до уровня их представлений о жизни и мечте… — Родис умолкла.

— Тем самым принимаем и необходимость жертвы. Так?

— Так, Рифт… (ЧБ, «Отзвук инферно»).

Когда говорим об образовании психической энергии в сознательное оружие, могут спросить — с чего начать? Нужно начать с осознания присутствия её. Для этого осознания необходимо дотронуться до одного из самых основных понятий. Иногда это называли, неудачно, верою, но лучше назвать доверием. Вера отвечает самогипнозу. Доверие соответствует самоанализу. Вера неопределённа в существе. Доверие подтверждает непреложность.

Идём путём непреложности. Нет суеверия осознать мощь человеческого аппарата (О, 221).

Хуже всего люди, которые не умеют верить и не знают мощи доверия — тени преходящие! (ЗнАЙ, 140).

Родис и её спутники восстановили в тормансианах две гигантские общественные силы: веру в себя и доверие к другим. Ничего нет более могучего, чем люди, соединённые доверием. Даже слабые люди, закаляясь в совместной борьбе, чувствуя, что на них полагаются полностью, становятся способными на величайшее самоотвержение, веря в себя, как в других, и в других, как в себя… (учитель, ЧБ, эпилог).

Можно вещи уважать, но нужно опасаться перепроизводства. Самое вредное мышление наступает среди ненужных вещей. Как тенёта, протягиваются усталые мысли о применении и распределении вещей (ЗнАЙ, 249).

Основное условие требует улучшения условий и упрощения подробностей жизни (ЗнАЙ, 427).

Лишь целесообразное упрощение может вносить достоинство жизни и сберечь естественные богатства (ЗнАЙ, 427).

Если зодчий видит прочность основания, он пользуется им для нового здания. Нужна мировая экономия средств. Роскошь разрушения отошла на страницы истории. Мир нуждается не в новых элементах, но в новых сочетаниях. И путь нового завоевателя озарён не заревом пожаров, но искрами вновь привлечённой энергии (О, 214).

Но требование дать каждому всё вызвало необходимость существенно упростить обиход человека. Человек перестал быть рабом вещей, а разработка детальных стандартов позволила создавать любые вещи и машины из сравнительно немногих основных конструктивных элементов подобно тому; как всё великое разнообразие живых организмов строится из небольшого разнообразия клеток, клетка — из белков, белки — из протеинов и т. д. (Веда Конг, ТА, «Эпсилон Тукана»).

Мы прошли через непосильное усложнение жизни и предметов быта, чтобы прийти к наибольшей упрощённости. Усложнение быта приводило к упрощению духовной культуры. Не должно быть никаких лишних вещей, связывающих человека, переживания и восприятия которого гораздо тоньше и сложнее в простой жизни (учительница, ТА, «Школа третьего цикла»).

Утрите слёзы благости, нам нужны искры возмущения духа! (О, 59).

Лучшую песнь поём дерзновению (ЗнАЙ, 10).

Ошибочно думать, что восхождение сознания совершается сверхъестественными восхищениями. Как внизу, так и наверху — везде труд и опыт (ЗнАЙ, 225).

Не молитва, но суровая работа нужна. И это нужно твердить (ЗнАЙ, 249).

Мечты о тихой бездеятельности рая не оправдались историей, ибо они противны природе человека — борца (Эвда Наль, ТА, «Школа третьего цикла»).

Истинное стремление к осознанию высших возможностей должно бы наполнять большую часть жизни как самое насущное и увлекательное занятие. Но свет познания заменён условными формулами религий, и человек, призванный мыслитель, кланяется тёмному углу и увешивает себя амулетами, даже не зная символа изображения. Повторяйте это всем спящим в темноте обычности…