у тебя ничего невозможного, для тебя — в меру симпатичной молодой девушки — это вообще должно быть в порядке вещей. Ну? Ох, как знаешь.

Он плюхнулся обратно в кресло и скрестил руки.

— Принуждать не собираюсь. Вот только шанс свой ты упустила. Могла бы понять, что твое наказание коснется не тебя, а близких тебе людей.

Хикари резко вскинула голову.

— Да-да, староста, я о твоих сестрах. Они скоро должны прибыть, если я не ошибаюсь, — одна учится в младших классах, вторая уже работает в кафе. Неиспорченные и жизнерадостные, прямо таки сами напрашиваются.

— Нет… — мертвецким голосом выдохнула Хикари. — Ты не сделаешь этого…

— Давай на спор? Ты же отказалась.

— Стой… Нет!.. Подожди!

Хикари резко вскочила и вдруг вцепилась в свое платьице и стала беспомощно срывать его с тела.

— Я все сделаю… все, как ты сказал! Прямо сейчас, я п-поласкаю т-твой… то есть… у тебя… Но я умоляю, не впутывай моих сестер! Они ничего не знают, они здесь ни при чем! Прошу тебя, умоляю, не надо, ради них я сделаю все, что ты скажешь!..

Пытаясь разорвать своими слабыми ручками плечики на платье, Хикари судорожно скинула ремешки, приподняла юбку и не без труда стянула ее через голову, высвободив полосатую сине-белую майку и обнажив белоснежные трусики на завязках. Не раздумывая, она стянула с себя и майку, от нервозности даже случайно разорвав ей рукав, и так же быстро избавившись от белья, включая жесткий гладкий бюстгальтер. Спустя всего пару секунд она предстала перед Синдзи совершенно обнаженной, за исключением мокрых коротких носочков и бежевых туфелек, постыдно прикрывая груди одной рукой и промежность другой и плотно сжимая липнущие друг к дружке из-за слоя почти что высохшей мочи бедра. Щечки девушки загорелись пунцовой краской, однако прелесть ее неловкого смущения портили ручьи слез, все льющиеся из панически округлившихся глаз, да скривившиеся плотно сжатые губы на дрожащем в страхе рте.

— Вот… я разделась… — трясясь, словно от пробирающего до костей мороза, но тем не менее отчаянно пытаясь преодолеть глубочайший кошмар в душе ради близких ей людей, выдавила девушка и робко развела руки в стороны. — Я готова и сделаю все, как ты сказал…

— Хм. — Синдзи приподнялся и задумчиво почесал подбородок. — Даже не интересно…

— Что?..

— Нет-нет, ты все просто отлично делаешь, Хикари-тян. Только уже поздно.

— Поздно?.. — ее и так широкие глаза, казалось, были готовы расколоться от болезненного напряжения и ужаса в душе. — Нет… не поздно… Синдзи, умоляю, позволь мне все исправить… Я сделаю это, смотри!

Она бросилась к его ногам, упала на колени и стала лихорадочно перебирать трясущимися пальчиками, пытаясь расстегнуть ширинку. Однако тот резко схватил ее за волосы и отбросил в сторону, на диван.

— Ложись на пуфик, — сухо произнес он.

— К-Куда?

— Сюда. — Синдзи кивнул в сторону круглого широкого табурета на колесиках с мягким, обитым бархатом сиденьем. — На живот. Руки и ноги подожми к себе. Живо.

Хикари отворила рот, когда из-за вспыхнувших воспоминаний ее окунуло в пучину утробного страха, но тут же спохватилась.

— Х-Хорошо!.. Как ты скажешь.

Послушно опустившись животом на пуфик, она подтянула ступни к ягодицам и прижала руки к плечам.

— Так?

— Да. Жди.

Окинув взглядом комнату, Синдзи вытащил шнур удлинителя и провод от телефона, вернулся к дрожащей и выглядывающей из-за плеча девушке и связал ей конечности в таком положении, соединив запястья и ступни, отчего та стала похожа на стянутую нитками перед готовкой индейку. Локти и колени как раз доставали до пола, но не позволяли ей приподняться, а пуфик в свою очередь мог свободно двигаться на колесиках.

— Готово. Пользуйся хоть во все щели.

Хикари сдавленно пискнула, но потом вымученно подтвердила:

— Д-Да, ты прав… Можешь пользоваться всеми м-моими щелями, так что п-прошу… начинай…

— Нет, — вдруг ответил он. — Я же сказал — уже поздно. За тебя отыграются твои сестры, а ты будешь на все это смотреть и думать, что все они — твои близкие, Тодзи — все они будут страдать из-за тебя. И пока ты не сожрешь себя от вины, они будут гореть в агонии.

Мигом сделавшееся бледным лицо Хикари словно обратилось в камень, обледенев и вытянувшись, а через некоторое время сморщилось в раздирающем порыве плача, залилось слезами, и из груди донесся тяжелый стон:

— Как?.. Ты же обещал… Нет… Нет-нет-нет… Нет!..

— Цыц.

Нагнувшись к девушке, он взял ее трусики и запихал в рот, а затем обвязал его выдранной из лифчика резинкой. Та продолжала отчаянно мычать и мотать головой, брызжа слезами и слюной с лица, а через пару секунд время даже попыталась соскочить с пуфика, дернувшись и бешено задрыгав связанными конечностями, однако спустя некоторое время осознала бесполезность сопротивления, повисла без сил и протяжно глухо заревела.

Синдзи, внимательно наблюдавший за бьющейся девушкой, остановил взгляд на ее небольшой округлой попке, скользнул глазами между ягодиц по разошедшимся в стороны половинкам половых губ с чуть выкатившимся воротником двух сморщенных полосок чувствительной кожицы и чернеющей дырочки в основании, и глубоко вздохнул. Несомненно, даже в такой позе, Хикари выглядела крайне эротично, а ее жалкое подергивание лишь прибавляло ей соблазнительности, однако Синдзи почти ничего не ощущал между ног. Член, кажется, лишь неторопливо напрягся, вяло приподнялся и замер на начале пути, отозвавшись не сладкой истомой, а, скорее, туманной болью.

«Приехали. Похоже, что я достиг предела. Вроде и желание есть, но организм исчерпал все резервы. Нужен отдых, не сутки там или два, а неделю как минимум, иначе можно перегореть. Вот только времени у меня как раз и нет».

Заинтересовавшийся возней Макс, лениво помахивая хвостом, подступил к хозяйке, обнюхал ее бедра, ненароком утопив нос между бедрами, фыркнул и подтянулся к заплаканному лицу девушки, начав его ободряюще лизать.

— Вы тут пока пообщайтесь, а я перекушу чего-нибудь, — задумчиво сказал Синдзи. — Подождем сестер.

Хикари заскулила вновь, а пес, возомнив в своей голове что-то свое, оживленно навострил уши, подпрыгнул и начал подхватывать плач девушки радостным гавканьем. Синдзи оставил их двоих и решил пока подготовиться к приему. Ножом-бабочкой он нарезал провод на длинные куски, приготовив веревки, внимательно изучил ножки диванов, расположение мебели и коридоры. Завернув на кухню, он удивленно поднял брови — та, в отличие от всего остального дома, выглядела миниатюрной и тесной, сплошь заставленной недорогой