Они уселись в низкие овальные кресла под развесистым олеандром. О’Брайн безмолвствовал, откинув голову на спинку кресла и полузакрыв глаза, затем тихо спросил:

— Револьвер был верхний?

— Нижний. Вы ответили правильно.

— Нижний? — О’Брайн резко выпрямился. — Так какого же черта?..

— Вы слишком напряженно следили за моей реакцией, чтобы понять, угадали или нет. Если мистера Крайтона убили вы, вам нечего волноваться. Я еще не слышал о преступнике, который переживал бы из-за шаткости улик против него. А вы волновались — значит, старались отвести подозрения от кого-то другого. Вы занервничали, когда я поинтересовался содержимым вашего кармана, а почему, спрашивается, если положили туда свою ручку? Наличие там вашей собственной авторучки ничего не доказывало, поскольку мне ведь не известно лежала она там до того, как вы вошли со мной в комнаты мистера Крайтона, или нет. Вы спокойно могли продемонстрировать мне содержимое своих карманов, а вместо этого признались в преступлении, которого не совершали. Дальше совсем просто: в доме есть только один человек, ради которого вы способны взять на себя убийство. Я примерно догадываюсь, что вы подобрали возле тела мистера Крайтона — маленький предмет, принадлежащий исключительно женщине: брошку, шпильку, губную помаду. Что еще носят женщины в сумочках? Мужчина положил бы револьвер в карман, а женщина — в сумочку, кроме сумочки, его некуда спрятать, не в руке же нести по дому. Флакончик духов, гребенку… хотя нет, крупновато, я бы заметил. Что-то маленькое… Долго мне еще гадать, что лежит в вашем кармане?

О’Брайн сунул руку в карман — на его ладони лежала шпилька ручной работы, напоминавшая древние египетские украшения.

— Шпилька необычная, — сказал Бэрридж, повертев ее. — Почему вы решили, что она принадлежит мисс Крайтон? Видели у нее такие же?

— Не видел, но больше некому, длинные волосы у нее и мисс Бойлстон, у миссис Бойлстон стрижка, ей шпильки ни к чему. У горничной, которая вчера убирала у мистера Крайтона, волосы тоже короткие. После обеда Патриция к нему не заходила, как она говорит, а в обед Джейн как раз убирала там. Обычно она убирала его комнаты с утра, во время завтрака, однако, поскольку в доме оказалось мало прислуги, мистер Крайтон распорядился, чтобы утром делали уборку в комнатах гостей, а у него потом. Джейн аккуратна, оставить посреди комнаты шпильку она не могла, ковра там нет и шпилька заметна. Значит, она попала туда после обеда. Вернее, после того как в начале одиннадцатого оттуда ушел я. Она чуть-чуть торчала из-под рукава мистера Крайтона, я заметил ее еще при вас, когда наклонился, чтобы положить обратно револьвер. Тогда я не придал ей никакого значения, так как у Патриции и мисс Бойлстон было неопровержимое алиби: они играли в бридж. Когда выяснилось, что доктор Мейн запутал нас со временем и что, оказывается, ни у кого нет алиби на весь период, когда могло произойти убийство, я сразу вспомнил про шпильку. Наткнувшись на шпильку под мертвым телом, полиция все раскопала бы. Я прикинул, не лучше ли мне зайти за нею позже одному, но из-за полиции я боялся медлить.

— Раз вы не видели таких шпилек у мисс Крайтон, почему вы решили, что шпилька принадлежит ей, а не мисс Бойлстон?

— Потому что мисс Бойлстон незачем убивать мистера Крайтона. Ни она, ни ее мать ничего не получают после его смерти. Скорее наоборот, поскольку мистер Крайтон, как я полагаю, собирался дать миссис Бойлстон значительную сумму.

— Однако у мисс Крайтон тоже нет явных причин для убийства.

О’Брайн посмотрел на Бэрриджа как на сумасшедшего:

— Неужели вы думаете, что она убила его намеренно?

— А вы считаете, что она убила его случайно? Как вы это представляете?

— Она хотела пошутить и взяла револьвер, чтобы разыграть его. Выстрел произошел случайно, она же не умеет обращаться с оружием. Она перепугалась и убежала. А полиция обвинит ее в преднамеренном убийстве, скажут, что она убила его из-за денег.

— Почему? Даже если она не знала твердо о намерениях мистера Крайтона, у нее были все основания рассчитывать на наследство, тогда как по старому завещанию она не получает ничего.

— Старое завещание хранилось в тайне, о нем никто из нас не знал. Мистер Крайтон не говорил, какое он собирается сделать завещание, а в случае его смерти при отсутствии завещания все состояние досталось бы ей и Тэмерли, за которого она собиралась выйти замуж. Получается, что ей было выгодно убить его. Все это будет выглядеть так, словно они порознь, каждый сам по себе, задумали убить его, а потом Тэмерли со страху попытался избавиться от нее. Мотивы для убийства налицо, и присяжные не поверят, что выстрел произошел случайно.

Покачивая ветку олеандра с крупными розовыми цветами, Бэрридж обдумывал, как бы помягче сказать О’Брайну то, что было ясно ему самому:

— Я был бы рад согласиться с вами, но факты — вещь упрямая. Если мистера Крайтона убила Патриция, она сделала это умышленно. Пожалуйста, сядьте на место и выслушайте меня! Вы ушли от мистера Крайтона в начале одиннадцатого, а в одиннадцать Патриция, совершенно спокойная, села играть с нами в бридж. Человек, только что случайно совершивший убийство, должен быть потрясен случившимся. Второе: разве оружие в коллекции хранится заряженным?

— Нет, — через силу ответил О’Брайн.

— Разумеется, нет. Как вы сами понимаете, незаряженный револьвер не выстрелит, а заряжать его ради шутки никто не станет. Если бы речь шла не о ней, вы давно сообразили бы все это сами.

Однако вместо того, чтобы окончательно упасть духом, О’Брайн обрел спокойствие.

— В таком случае шпилька попала туда иным способом, не так, как я подумал. Пат не способна убить своего дядю намеренно.

— Тогда положите шпильку обратно, и пусть полиция разбирается, — предложил Бэрридж.

О’Брайн заколебался. Было видно, что в глубине души он боится, что шпилька все-таки сослужит Патриции дурную службу.

— Нет, — наконец сказал он. — Я туда больше не пойду.

Бэрридж был не настолько бессердечен, чтобы спросить, почему он отказывается, если уверен в ее невиновности.

— Не стану настаивать, но при одном условии: вы в моем присутствии скажете мисс Крайтон, что нашли шпильку в столовой, и спросите, ее ли эта шпилька.

О’Брайн понял его замысел, однако был вынужден согласиться.

Их приход обрадовал Патрицию, и она сделала знак