Пётр. Началась война, поймите это и перестаньте мыслить категориями мирной жизни. Вплотную займитесь мобилизацией и переустройством Корпуса. Семёрки хороши для мирного времени, а для решения боевых задач они слишком неповоротливы. Отныне боевой единицей стражей будет тройка. Три тройки боевое звено. Три звена – отряд. Три отряда – дружина. Сейчас со мной в Рим отправляются Александр, Сергей и Владимир. Удачи вам и славы.

Старшина кивнул, махнул на прощание рукой, повернулся и увёл свою команду. Мы вшестером направились вон из неприветливого парка, и вскоре две машины умчали нас в сторону авиабазы.

Глава 6

До аэродрома мы добрались без приключений. По спецпропускам прошли на поле и поднялись на стоящий особняком борт, направляющийся в Рим с грузом запчастей.

В более чем суровой обстановке салона транспортника исчезли даже микроскопические надежды на развлекательную прогулку в волшебный мир Италии. Обилие разных кронштейнов, крашеных в серо-зелёный цвет, десяток прикреплённых ремнями грузовых контейнеров, жёсткие откидные сиденья и сетка такелажа однозначно настраивали на мысли о предстоящих невзгодах и испытаниях.

Как и обещал старшина, в самолёте нашлось всё необходимое для путешествия: одежда, тёплые пледы, предметы гигиены, приличная еда, деньги и документы. Когда стражи успели всё это приготовить, так и осталось для меня загадкой. Пока мы осваивались в самолёте, Александр сходил в кабину и сообщил, что экипаж опытный, и маршрут им известен, как свои пять пальцев.

Первый час полёта мы приводили себя в порядок и изучали обстановку. За это время я почти притерпелся к рёву двигателей, холодному сквозняку и воздушной болтанке. Кое-как мы устроились, когда по внутренней связи командир пригласил Александра. Парень отсутствовал довольно долго, и я уже начал волноваться, но тут увидел его взъерошенным и встревоженным. Стараясь перекричать гул двигателей, я наклонился к его уху и прямо спросил:

– Саша, что случилось?

– Небольшие неприятности. С земли пришёл приказ на посадку на ближайшем аэродроме. Грозятся сбить. На хвосте уже повис перехватчик. А так всё в порядке.

– А, как же…, – начала Елена, но я остановил её жестом.

– Ну, и?

– Я приказал экипажу продолжать полёт. Они оказались умными ребятами и всё поняли. Летим. Об осложнении я уже доложил в штаб, они начали действовать. Прошу прощения. Володя, ступай в кабину, посиди там, присмотри за летунами. Если что, действуй по ситуации.

Следующий час прошёл довольно нервно. Перехватчик дважды заходил на боевой курс, но потом вдруг отвернул в сторону и исчез. На границе Европейской федерации нас встретили два «Миража», немного покрутились и отстали.

Путешествие по воздуху даже в лайнере утомительно, а о транспортнике и говорить нечего. Мы жутко замёрзли, почти оглохли и отсидели задницы на жёстких сиденьях. Лично я очень обрадовался, когда через четыре часа болтанки началось снижение, и в иллюминаторах из-за дымки облаков стала видна холмистая местность Лации и пёстрые пригороды Рима. В штатном режиме транспортник МЧС зашёл на посадку на вторую полосу военного аэродрома.

После остановки двигателей экипаж так и не вышел, что избавило нас от неприятных объяснений, а их от лишних знаний. Благополучное приземление вызвало у всех вполне понятное оживление. Ленка тоже держалась молодцом, но её заторможенная мимика лучше любых слов говорила, как она устала. Мой хитрый и галантный дядька, как мог, поддерживал её, беспрерывно заговаривая зубы, а она делала вид, что всё в порядке. Недолгие сборы заняли ровно столько времени, сколько опускалась грузовая аппарель.

Италия встретила нас жарким днём и особым южным воздухом, насыщенным ароматами неизвестных растений, запахами близкого моря и горячих самолётных двигателей.

По настоянию Александра мы поспешили в сторону аэродромных сооружений. Он буквально подгонял нас, и такая торопливость сначала вызвала молчаливое недовольство, но, когда мы скрылись в тени ангарных ворот и оглянулись, то замерли, затаив дыхание. По рулёжной дорожке к нашему самолёту на бешеной скорости неслись две военные машины и автобус. Мы отступили в глубину ангара, откуда было хорошо видно, как из автобуса выскочили солдаты и окружили самолёт, а вооружённые люди в форме карабинеров забежали по аппарели внутрь.

По всему выходило, что здесь нас ждали, и только дотошная расторопность Александра спасла нас от больших неприятностей. Через минуту карабинеры начали выбегать из самолёта, послышались хлопки выстрелов, и один из автомобилей сорвался с места, направляясь в нашу сторону.

Крикнув: «за мной!», Александр рванул через пустое и гулкое пространство. Вслед за ним мы прошмыгнули в узкую дверь в углу ангара и выскочили на задний двор. Мы пробежали вдоль рядов грузовых контейнеров, пару раз свернули в промежутки между ними, протиснулисьчерез дыру в заборе и выбежали на дорогу. В десятке метров на обочине стоял микроавтобус «Фиат», рядом с ним какой-то человек энергично махал нам руками.

Мои спутники кое-как устроились в небольшом пространстве салона, я же разместился на сиденье рядом с водителем, невысоким разговорчивым брюнетом с подвижным лицом продувной бестии. Назвавшись Антонио, он без умолка тараторил, что существенно облегчило проблему общения. Пектораль-переводчик набрала нужный комплект слов, и уже через десять минут я свободно заговорил по-итальянски.

– Меня зовут Антон, почти твой тёзка, – начал я.

Мои спутники уставились на меня, а Антонио, подавившись от неожиданности словами, нажал на тормоз и захлопал глазами.

– А-а… Кх-м… Однако… почему «почти».

– Действительно, одно и то же. Скажи, Антонио, ты в курсе событий?

– Да… А… ты случайно не римлянин? Болтаешь по-нашему, будто всю жизнь прожил в соседнем доме.

– Я из Москвы. И всё-таки, что творится в Риме?

– Толком не знаю. Если коротко, то – бардак. Бука дикуло. Примерно неделю назад, ни с того, ни с сего, в городе начало твориться чёрт знает что. Власти совсем спятили. Закрыто большинство газет, в эфире осталось только два правительственных телеканала. Повсюду шныряют полицейские и какие-то подозрительные морды. Ни за что, ни про что хватают и тащат в каталажку. По ночам врываются в дома. На улицах по утрам находят мертвецов. Дьявольщина!

– И впрямь, затейливо живёте. Мы едва не столкнулись с карабинерами у самолёта.

– Каволи! Хреново! Момент, – он позвонил по мобильнику и кому-то доложил о происшествии.

– Так мы едем?

– Поехали. Куда, пока не знаю. Сообщат по пути. Мы ждали неприятностей, но не так скоро. В Риме никогда не было так гнусно. Ромпереле палле! Какой город изгадили, скорпионьи задницы! Мерде! Чтоб им подавиться собственными членами, чтоб облезлые ослы…

Я отвернулся в открытое окно и, улыбаясь, слушал бесконечную тираду итальянца.

– Что он говорит? – встревожено спросила Елена, глядя на отчаянно жестикулирующего за рулём Антонио.

– Рассказывает, что собирается сделать