возможности посмотреть на Руслана хотя бы через глазок, не могла. С болезненным упорством снова и снова подходила к двери, едва услышав звонок.

Но в этот раз на площадке оказался парень с букетом. Что дернуло меня открыть дверь — не знаю. Рука сама потянулась к замку. Вот как знала — не надо было этого делать. Пока я забирала цветы, словно чертик из табакерки появился Руслан и проник в квартиру.

— Что случилось? — его обеспокоенный голос ножом вонзился в сердце. А слова заставляли острие поворачиваться в ране.

Я попросила его уйти, но он и слушать не стал. Упорный. Как и я. Брат. Он говорил, что влюблен и хотел обнять, а меня трясло. От обиды. От горечи. От невозможности. От несбыточности. Я смотрела на его губы и воспоминания о поцелуях всплывали сами. НЕТ. Нет.

А Руслан прошел на кухню и налил кипяток в чашку. Сел за стол, показывая, чтобы я села напротив. Только сейчас вдруг ощутила, что у меня ледяные пальцы.

— Я не уйду, пока ты не расскажешь, что происходит, — повторил он. Может, так действительно лучше. Пусть и ему будет известна правда. Я принесла папку, что дала мне Ольга.

— Прежде, чем ты начнешь читать, в моем свидетельстве о рождении в графе 'мать' написано: Иванникова Евдокия Афанасьевна, а дата рождения: 1 марта ХХХХгода.

Он поднял на меня удивленные глаза. Да, да. Та же дата, что и у тебя. Руслан начал читать и по мере прочтения его лицо постепенно бледнело.

— Не может этого быть, — сказал он. — Мне никто не говорил, что у меня была сестра-близнец. Я бы знал об этом.

Руслан вскочил и заметался по кухне. Потом вытащил телефон и кому-то позвонил. С каждым словом его лицо все больше мрачнело. Выругавшись, он запустил телефон в пол. 'Придется покупать новый', - машинально отметила я про себя, наблюдая за осколками, слезами разлетающимися по кафелю. Он закрыл уши руками, словно отказываясь принимать реальность.

— Дед все подтвердил, — зло сказал Руслан. Что ж, это объясняет судьбу телефона. И после этого он еще спрашивает, как я могу не считать его братом? Почему он не принимает очевидного? Сколько можно еще меня мучить? Я снова попросила его уйти. А он сел сзади. Как же мне хотелось откинуться назад, подставить ему свои губы и стереть все это из реальности! Вернуться на несколько дней назад, в незнание… Но так нельзя.

— Что нам теперь делать? — спросил он.

— Нас уже нет и не будет, — я постаралась удержать бешено бьющееся сердце и не сорваться в слезы. — Забудем, все что было и будем жить дальше. Каждый пойдет своей дорогой.

Он возражал, говорил что-то еще, кричал даже, кажется, но я закрылась в свой кокон, твердя лишь одно слово: 'Уходи'. И тогда Руслан сдался. Ушел, аккуратно закрыв за собой дверь. Из моей квартиры и из моей жизни.

Руслан

Некоторое время Елена сидела молча, а потом принесла какую-то папку

— Прежде, чем ты начнешь читать, в моем свидетельстве о рождении в графе 'мать' написано: Иванникова Евдокия Афанасьевна, а дата рождения: 1 марта ХХХХгода, — сказала девушка, глядя куда-то в сторону. Оказывается, мы родились в один день. Я открыл папку и начал читать.

— Не может этого быть, — мне все казалось нереальным. В жизни такого не бывает. — Мне никто не говорил, что у меня была сестра-близнец. Я бы знал об этом.

И я знаю, кто может сказать правду.

— Привет, дед, — сказал я, едва услышав ответ, и пока не схлынула решимость, нервно бухнул в трубку: — У меня была сестра-близнец?

Дед закашлялся. Размышляет что сказать? Да я и так уже на пределе! Холодный огонь выжигает душу изнутри. Мне нужно ясное и правдивое: да или нет. Не в силах больше выносить незнание, я сделал то, чего никогда не позволял себе: повысил голос на деда, требовательно гаркнув:

— Ну?! — и уже тише добавил: — Просто скажи…

Он глухо забормотал:

— Знаешь ли… Такая вещь… Не хотел тебя травмировать… Сначала ты был мал, и мы не говорили тебе, потом твои родители погибли, и я решил, что не стоит это ворошить. Девочка прожила всего несколько часов, была слишком слабой, нам ее даже не отдали…

А уж когда дед потерянно спросил:

— Откуда ты узнал?

Стало окончательно ясно, что все это правда… Со злости шмякнул телефон об пол и в разные стороны брызнули цветные осколки пластика. Реальность накатила на плечи гранитной глыбой. Остановившимися глазами мы с Еленой смотрели на разбитую трубку и слушали сигнал зуммера. Этот звук пульсировал в голове, набатом вгрызался в мозг, набирая мощь и заполняя собой весь мир. В ужасе я обхватил ладонями уши. Елена горько усмехнулась. Не слыша слов, прочитал по губам: "Вот-вот, а я с этим живу уже…"

Но я не сдался сразу.

— Почему ты решила, что та девочка — ты?

— Все сходится, Руслан. Прими это и уходи. Я не хочу, не могу тебя видеть.

Она сидела у стола, вцепившись в чашку побелевшими пальцами. Я пододвинул табуретку и сел сзади, широко расставив колени, обнял ее за талию и положил щеку на шею сзади. Девушка словно превратилась в ледяную статую, никак не реагируя на мои прикосновения. А я испытывал совсем не родственные чувства. Хотелось зацеловать, заласкать, заставить плавиться в моих руках, вернуть ту шальную улыбку на ее губы… Но этого больше не будет.

— Что нам теперь делать? — я и не заметил, как произнес это вслух.

— Нас уже нет и не будет, — ровно и слишком спокойно отозвалась Елена. Предложила все забыть. Как же, забыть… Да я все дни после той ночи на крыльях летал. У меня все дела спорились. Никогда в жизни не был так счастлив. Даже когда мы чемпионами стали. Я уговаривал Елену все хорошенько обдумать, не рубить с плеча. Кричал, что мне плевать, что она слишком нужна мне, что