она воровала идеи и шагала по головам, но это все равно было имя. У нее охотно принимали рукописи. А что ждет меня? Я никогда бы не смогла делать то, что делала она.

— Вам и не придется, клянусь, — тихо пообещал Баррингтон, мрачно глядя на Мэри Энн, но была в этой мрачности удивительная глубина. И в кои-то веки Джейн стало завидно. Пожалуй, ей тоже бы хотелось увидеть такой взгляд, направленный на нее.

— Мистер Баррингтон, свои клятвы оставьте для более подходящих мест, — инспектор Стрикленд, судя по всему, был настоящим сухарем. — Если не умеете держать язык за зубами, выйдите вон. Я веду допрос свидетеля и возможного подозреваемого, а вы мне мешаете. Ну? Вам помочь выйти или вы сами справитесь?

— Я буду молчать, — судя по сжатым губам и покрасневшим щекам, мистер Баррингтон с трудом сдерживался, чтобы не бросится на Стрикленда, но ради мисс Олдридж он смог переступить через свою гордость.

— Будете. За дверью, — Стрикленд встал.

Он был на полголовы ниже мистера Баррингтона, но Джейн не сомневалась в его способности выставить писателя из кабинета. Несмотря на неторопливые и почти расслабленные движения, в инспекторе чувствовались и сила, и скорость, и ловкость достаточные, чтобы справиться даже с тремя подобными противниками.

— Мистер Баррингтон... — Мэри Энн с мольбой посмотрела на своего защитника, и он, недовольно зыркнув на Стрикленда, все-таки вышел вон.

— Это было очень разумно, мисс Олдридж, — скупо поблагодарил девушку полицейский. — Итак, вы писали романы вместо мисс Герасимофф, а она присваивала всю славу себе... и деньги тоже. При этом обращалась с вами так, как не во всяком доме обходятся с простой прислугой. И вот вы вернулись после игры в фанты в свои комнаты, а мисс Герасимофф принялась вас ругать... — напомнил ей инспектор. — Что было дальше?

— Я поклялась, что ничего не трогала. Мисс Герасимофф немного успокоилась и велела мне наполнить ее бонбоньерку новыми орехами. Я сходила в кладовую и выполнила ее приказ. Но орехи оказались не теми. Дело в том, что мисс Герасимофф любит... любила миндаль, но в кладовой миндаля не оказалось и на кухне никого не оказалось. За это меня опять отругали. Потом мне было велено принести глинтвейн. Я принесла. Мисс Герасимофф показалось, что напиток холодный. Она накричала на меня и плеснула его мне в лицо. Я успела отшатнуться, поэтому... вот... — девушка упорно боялась оторвать взгляд от пола. — Мне стало больно, и я... выбежала вон. Я хотела... — она глубоко вздохнула, борясь со слезами, — я хотела уйти отсюда. Куда угодно. Хоть даже замерзнуть. Но мистер Баррингтон меня остановил. Он совсем не такой, как говорит о нем мисс Герасимофф. Он… заботливый и внимательный. Он... успокоил меня. Отвел в гостиную. Сам сходил за молоком.

— Настоящий рыцарь, — хмыкнул Стрикленд.

— Вовсе не смешно! — с вызовом сказала ему Джейн.

— Помолчите, мисс Стэнли, а то отправитесь к рыцарю в коридор, — поставил ее на место инспектор.

— Итак, мистер Баррингтон о вас позаботился. Вам известно, что у него с мисс Герасимофф был роман?

— Да, — мисс Олдридж покраснела.

— Похоже, вы даже были... свидетелем их отношений.

— Не совсем, — Мэри Энн окончательно смутилась. — Мисс Герасимофф почти никогда не брала меня на встречи, но много рассказывала. И... она... была невысокого мнения о мистере Баррингтоне.

— И что же она рассказывала?

— Я не хотела бы вспоминать... Простите.

— Вам придется. Это может иметь отношение к убийству! — настоял Стрикленд.

— Она считала мистера Баррингтона наивным, глупым, сентиментальным и слабохарактерным, — почти шепотом произнесла Мэри Энн. — Вы ведь знаете, три года назад умерла его жена. Чахотка. И он все это время не мог ее забыть. Мисс Герасимофф умеет кружить мужчинам голову, но даже она не смогла влюбить в себя мистера Баррингтона так, как ей хотелось бы.

— И что же ей нужно было от мистера Баррингтона?

— Об этом вам лучше спросить у него. Я ничего не знаю... Она, конечно, украла его сюжет, но не думаю, что мисс Герасимофф стала бы так старательно охотиться за кем-то только из-за идеи для книги.

— Хорошо, я поговорю с ним об этом. А пока расскажите, что же было дальше. После того, как мистер Баррингтон принес вам молока.

— Потом... он сказал, что хочет поговорить с мисс Герасимофф и ушел. А я осталась в гостиной. Но после вернулась обратно. Мистер Баррингтон ждал меня в коридоре. Сказал... чтобы я ничего не боялась. И я вернулась к мисс Герасимофф. Она была по-прежнему в дурном настроении. Пообещала меня уволить... Потом к нам пришел мистер Уилсон, и мне было велено идти за миндалем на кухню. К счастью, миндаль все-таки удалось найти.

— Во сколько пришел мистер Уилсон?

— Вечером. В десятом часу. Где-то около половины десятого или около того. Но я не уверена...

— Вас кто-нибудь видел на кухне?

— Да, конечно. Без кухарки я бы никогда не нашла миндаль. Это она показала мне, где он лежит.

— Как ее звали?

— Не знаю. Я просто попросила ее помочь. Она помогла.

— Хорошо. Что было дальше?

— А дальше я принесла орехи и ушла спать.

— Что делала мисс Герасимофф?

— Сидела в кресле, листала записную книгу и делала в ней пометки.

— И пила холодный глинтвейн? Или вы принесли ей другой?

— Не помню, — призналась Мэри Энн. — Я не обратила внимания. Кувшин стоял рядом с ней, но был ли глинтвейн в чашке...

— А почему вы среди ночи пошли к мисс Герасимофф?

— Сначала я просто проснулась. Сама не знаю почему. Потом услышала какой-то шум. Еле слышный. Будто что-то рассыпалось. Или... Нет, не знаю. Решила, что померещилось. Попыталась заснуть, но не получилось. Сначала не понимала, почему беспокоюсь, а потом сообразила