Врачи, казалось бы, не склонны к проявлениям расизма. Они дают клятву относиться ко всем пациентам одинаково, и большинство старается ей следовать. Даже сейчас, когда медицина во многом ориентирована на прибыль, студенты, как правило, выбирают медицину, потому что хотят помогать людям независимо от цвета их кожи. Когда среди врачей разных специальностей проводят опросы на предмет расовых стереотипов, они показывают высокий уровень толерантности и низкий – предубежденности. Тем не менее более сотни исследований говорят о том, что под влиянием предвзятости и предрассудков врачи по-разному лечат представителей разных рас[114]. В случае хронической почечной недостаточности доктора чаще направляют на пересадку почки белых пациентов. А при лечении сердечного приступа врачи в два раза чаще вводят тромболитический препарат, разбивающий тромбы в коронарных артериях, белым пациентам, нежели чернокожим. В общем и целом врачи скорее обеспечат медикаментами и должным лечением представителей белой, а не черной расы, каков бы ни был диагноз – психическое заболевание, рак или сломанная кость.

В одном из недавних экспериментов семеро ученых предложили нескольким сотням врачей из четырех научных медицинских центров в Бостоне и Атланте гипотетический сценарий, в котором пятидесятилетний мужчина по имени Мистер Томпсон появляется в отделении неотложной помощи с болью в груди («острой, как от ножевого ранения»). Врачам предоставили сведения о состоянии здоровья пациента и показали его фотографию. Чтобы проверить, насколько расовая принадлежность больного может повлиять на ответы врачей, ученые раздали им изображения разных мужчин, с разным цветом кожи. В итоге некоторые врачи думали, что мистер Томпсон – белый, другие – что чернокожий. Затем их спросили, собираются ли они назначить тромболитическую терапию[115]. Также ученые поинтересовались расовыми взглядами испытуемых.

Как и следовало ожидать, в эксперименте проявился парадокс, уже известный по предыдущим исследованиям: хотя врачи утверждали, что у них нет расовых предрассудков, они с гораздо большей охотой назначали терапию белому пациенту, нежели чернокожему[116]. Врачи не проявляли расизма открыто, но лечили чернокожих иначе, чем белых (точнее, недолечивали) – что, по сути, является расизмом.

Чтобы как-то разрешить это противоречие, исследователи с помощью ряда тестов попытались определить, является ли предпочтение врачами белых скрытым (имплицитным), то есть бессознательным. Данные тесты представляли собой адаптированную к конкретной ситуации версию Теста подсознательных ассоциаций (Implicit Association Test, или IAT), популярного компьютерного опросника для выявления неосознаваемых предрассудков[117]. Как и ожидалось, тест показал, что на бессознательном уровне врачи относятся к белым лучше, чем к чернокожим. До этого соответствующие предрассудки были обнаружены с помощью IAT у миллионов людей, в том числе и у врачей. Казалось бы, ничего удивительного.

Но эксперимент обнаружил и кое-что другое – а именно наличие тесной связи между показателями IAT у врачей и решением прописать тромболитическую терапию белым, а не чернокожим пациентам. Проще говоря, врачи, которые бессознательно предпочитали белых, активнее относились к их лечению. «Вместе с ростом предубежденности против чернокожих уменьшалась частота рекомендации для них тромболитической терапии», – заключают исследователи. Врачи недолечивали чернокожих не из сознательных расистских убеждений, а из-за бессознательных расовых предпочтений.

По словам ученых, результаты исследования «позволяют предположить, что у врачей, как и у всех прочих, существуют бессознательные предпочтения и стереотипы, которые влияют на медицинские решения». Врачи могут настаивать на том, что лишены расовых предрассудков, но проявляют пристрастность, стоит им увидеть цвет кожи пациента.

Почему бессознательные предрассудки побеждают сознательную терпимость? Исследование имплицитных расовых предпочтений у врачей выявило еще одну грань проблемы. Скрытый, бессознательный, расизм, замеченный в ходе исследования, кажется, заразен.

К такому выводу пришли Дана Карни, одна из семи исследователей, проводивших тест среди врачей, и Грег Уиллард, научный сотрудник Гарвардского университета, после того как студенты разных рас посмотрели по их просьбе короткие видеоролики, в которых белокожие люди общались с чернокожими. Чернокожий вел себя одинаково на всех роликах, а белый выказывал различные (научно доказанные) признаки расовой предубежденности (меньше улыбок и смеха, определенные движения, меньше дружелюбия в целом).[118]

Все студенты испытывали схожие чувства по поводу белокожего человека, независимо от того, какое видео им показали. Но студенты, которые смотрели видео «с предрассудками», сформировали более негативное мнение о чернокожем человеке и продемонстрировали более высокую степень расовой предубежденности. Результаты не изменились, даже когда чернокожего участника диалога вырезали из видео, и участникам просто показывали фотографию того, кто, оставаясь за кадром, разговаривал с белокожим. Как только студенты замечали предубеждение, они сами тоже начинали проявлять предвзятость.

В свое время Стокли Кармайкл, сторонник движения «Власть черных», придумал термин «институциональный расизм», чтобы обозначить широкую распространенность расизма в правительственных учреждениях, на предприятиях и в школах. Сюда относятся не только откровенно расистские организации вроде ку-клукс-клана или движения за превосходство белой расы. Институциональный расизм – гораздо более широкое понятие, которое может включать целый социальный институт, например школьное тестирование или средства массовой информации. Так в конце 1990-х годов расследование убийства Стивена Лоуренса, чернокожего подростка из юго-восточного Лондона, вылилось в публичный доклад[119], в котором лондонская полиция обвинялась в институциональном расизме. Исследование Даны Карни и Грега Уилларда дает простое объяснение тому, как возникает расизм в организации, цели которой, в отличие от ККК, не связаны с расовой дискриминацией, а ее члены даже не осознают собственных расовых стереотипов: их предубеждения бессознательны, имплицитны, при этом коллеги много общаются между собой.

Все мы знаем, что в больничных палатах и кабинетах врачей не всегда безопасно. Повсюду скрываются вирусы и бактерии, кочуя от инфицированных пациентов к врачам и обратно. Но теперь мы знаем, что там, как и вообще повсюду, встречается и другой недуг. Это бессознательный расизм. Все дело в турбореактивной работе нашего мозга. И подхватить вирус можно всего за пару секунд, просто взглянув на лицо больного.

Выражение «тонкий срез» впервые появилось в статье Налини Амбади и Роберта Розенталя, опубликованной в журнале «Психологический бюллетень» в 1992 году[120]. Этим термином они описывали способность человека постигать закономерности целого события по незначительному фрагменту этого события. Ученых, в частности, интересовало, чтó люди могут извлечь из коротких видеоклипов с выключенным звуком. Выяснилось: очень и очень многое.

Наиболее известны результаты их следующего эксперимента 1993 года: участники, посмотрев несколько коротких беззвучных видеозаписей школьного урока, сформировали об учителе приблизительно такое же мнение, как ученики и инспекторы, которые посещали классные занятия в течение нескольких месяцев. Работу Амбади и Розенталя широко цитируют, когда хотят привести пример могущества нашего бессознательного. Основная мысль содержится уже в подзаголовке: «Прогнозирование суждения об учителе по данным „тонких срезов“ невербального поведения и физической привлекательности».[121]