запутаться во всем этом. Но я сомневалась, что Джулиан одобрит блокнот с записями о вампирах, разлетевшимися по всему миру.

Джулиан кивнул.

― То есть ты чистокровный?

― Да.

― И у тебя есть другие чистокровные братья и сестры?

― У меня была одна, ― сказал он. ― Моя близняшка. Она родилась за несколько минут до меня.

― Была? ― Я эхом повторила это слово.

― Она умерла. ― Он не стал уточнять подробности.

Я подавила свое любопытство по поводу смерти его сестры. Как бы мне ни хотелось узнать больше о его близнеце, я понимала, что такое горе. Я сама его пережила. Я видела, как оно исказило его красивое лицо. Видимо, горе было тем чувством, где вампиры и люди находили общий язык.

Мне нужно было срочно сменить тему. У меня все еще оставался миллион вопросов о том, как создаются или рождаются вампиры, но были и другие вещи, которые я хотела узнать. Например, как я оказалась на вечеринке вампиров, играя на виолончели? Моя тарелка была почти пуста. Я не знала, сколько еще Джулиан будет сидеть здесь и позволять мне задавать вопросы.

― Итак, что ты сегодня праздновал?

― Праздновал?

― Вечеринка, ― пояснила я. ― Мне сказали, что это был какой-то прием.

― Вечеринка? Да. Праздник? Не совсем. Каждые пятьдесят лет или около того мы собираемся на вечеринки ― светский сезон, если хочешь.

― Светский сезон? ― Я не могла не вспомнить романы Джейн Остин. ― Значит, у вас бывают балы и все такое?

― И все такое, ― подтвердил он.

― Зачем? Это звучит немного… старомодно.

― Я полагаю, что вампиры вообще немного старомодны, как ты выразилась, ― сказал он. ― Мы храним наши традиции.

При продолжительности жизни в сотни лет это означало, что у них, вероятно, были какие-то древние традиции.

― Так какой смысл в этом светском сезоне?

― Как ты думаешь, какой? ― спросил он, наклонив голову, чтобы изучить меня.

― Ну, я видела все фильмы по книгам Джейн Остин, которые когда-либо снимались, так что я полагаю, что это для того, чтобы покрасоваться.

Голова Джулиана откинулась назад, и, к моему удивлению, он разразился смехом. Когда его веселье наконец утихло, он кивнул.

― Наверное, ты права. Есть, конечно, и другие цели.

― Например? ― спросила я. Было что-то романтическое в том, что эти прекрасные создания собираются в дорогих одеждах и обсуждают свою жизнь. Я не могла представить себе всю ту историю, свидетелями которой они были, искусство, которое они видели, или ― ревнивое осознание охватило меня ― музыкантов, выступления которых они слышали на протяжении веков.

― Сватовство. ― Его голос приобрел горький оттенок.

Я тупо уставилась на него.

― Ты сказала, что смотрела фильмы по Джейн Остин, ― сказал он. ― Я полагаю, что они посвящены той же теме, что и книги.

Почему меня не удивило, что вампир считает, что книги лучше? Я проигнорировала тонкий намек и кивнула.

― О чем всегда беспокоятся матери?

Я на мгновение задумалась.

― Женитьба?

― Именно, ― простонал он.

Странная грусть охватила меня, когда я собрала всю информацию воедино.

― Значит, вы все собираетесь вместе, чтобы найти кого-то, с кем можно заключить брак?

― Это немного…

― Сложнее. ― Закончила я за него. Хотя он и неясно выразился по поводу вампиров, он дал понять, что в его мире нет ничего простого. ― И твоя мать хочет, чтобы ты…

Я даже не могла заставить себя сказать это, но не до конца понимала, почему.

― Женился и сделал маленьких вампирчиков. ― Он выглядел так, словно предпочел бы вернуться к своему тридцатилетнему сну.

― Значит, ты ищешь жену. ― Это прозвучало странно. На дворе был двадцать первый век. Люди не ходили по балам и не искали пару.

А вот вампиры, видимо, да.

― Я не… ― Он сделал паузу, когда появилась официантка, чтобы принести счет.

Я потянулась за ним, но он оказался быстрее.

― Только не говори мне, что мужчины больше не платят за еду, ― сказал он, доставая из нагрудного кармана пиджака дорогой кожаный бумажник.

― На свиданиях ― да, ― сказала я, роясь в сумочке.

― Тея, что ты делаешь? ― спросил он.

Я вытащила несколько скомканных купюр, которые нашла на дне сумки, и бросила их на стол.

― Я могу заплатить за свою половину.

― Не говори глупостей. — Он подтолкнул их ко мне. ― Я заплачу.

Я покачала головой, отказываясь брать их.

― Почему ты не позволяешь мне заплатить? ― спросил он, отодвигая счет и крупную купюру в конец стола. Мой взнос так и остался лежать между нами.

Я сглотнула, решив не поддаваться странной растерянности. Подняв подбородок, я улыбнулась ему.

― Потому что это не свидание, Джулиан.

Прошла секунда, но он ничего не ответил. Официантка снова появилась и забрала счет, но наши глаза оставались прикованными друг к другу.

― Я принесу вашу сдачу, ― сказала она.

― Не нужно. ― Джулиан продолжал смотреть на меня, совершенно игнорируя официантку. ― Оставьте сдачу себе.

― И вот еще немного. ― Я подтолкнула к ней свои деньги. Напротив меня у Джулиана дрогнул мускул на челюсти.

― Спасибо, ― сказала она с шокированным видом, собирая дополнительные чаевые. Учитывая купюру, которую ей дал Джулиан, чаевые должны были быть больше, чем счет. Она исчезла в направлении кухни, вероятно, гадая, когда мы поймем свою ошибку.

― Зачем ты это сделала? ― спросил он, когда она ушла.

― Я же тебе сказала, ― ответила я, надеясь, что он не заметил, как дрогнул мой голос. ― Я могу заплатить за себя. Это не свидание.

Наступила пауза, и на мгновение я была уверена, что Джулиан видит все мое притворство, вплоть до смятения, бурлящего в моей груди. Почему его так волнует, что я хочу заплатить? Почему я настаивала?

― Тея. ― Мое имя звучало искушающе в его устах, но я не была готова к продолжению, которое последовало за ним. ― А что, если это было свидание?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Джулиан

Тея смотрела на меня так, словно я просил ее выйти за меня замуж. Наверное, она считала меня сумасшедшим. Черт, да я и сам считал себя сумасшедшим. Но я знал то, чего не знала она. Пять минут назад в закусочную вошел мужчина и стал наблюдать за